Имир насмешливо фыркнул:
— Да ладно! Брату пойдёт на пользу. Хоть кто-то от него убежал!
Сэро скорчил недовольную гримасу, но всё же усмехнулся с подкола близнеца. Имир и Паша переглянулись да рассмеялись. Люба тоже смущённо улыбнулась. Напряжение постепенно отпускало, уступая место робкой надежде на приятную компанию.
***
— Всегда на выходных в библиотеке сидишь?
Поспелова вопросительно посмотрела на Имира. Ребята медленно шагали вдоль реки. Всю дорогу тихоня общалась с близнецом и Пашей. Сэро молчал, вставляя редкие реплики в чужой непрерывный диалог.
Павлик оказался суетливым пацаном с быстрой речью. Простой, открытый, он весело шутил и разговаривал с Любой будто с хорошей давней знакомой. Это и радовало её, и немного пугало. Девочка привыкла искать везде подвох.
Имир же был учтив, корректен в выражениях и соблюдал рамки приличия. Люба чувствовала уважение и некоторую дистанцию, которую парень держал по отношению к ней. Такого поведения от мальчиков-ровесников в адрес прекрасного пола и уж тем более себя Поспелова не видела никогда. Перепалки, шутки, задирания, даже драки были нормой среди девчонок и пацанов её возраста.
Имир выглядел каким-то другим. Не таким, как все. Очень умным. Эрудированным. С чувством собственного достоинства. И хладнокровным. Люба ощущала в нём сталь и крепкий стержень сильного характера, как и в Сэро. Но в повесе читались интрига и азарт, а в брате — жёсткость и холодная расчётливость.
— Я отношу на выходных в отдел абонемента старую литературу, беру свежую и постоянно замечаю тебя в читальном зале с кучей книг, — пояснил Имир. — Когда бы ни пришёл. В любое время. Зал посещаю только в будни, после уроков. Мне нравится работать в тишине.
— Не думала, что кто-то в библиотеке может меня заметить, — покраснела Люба. — Из нашей школы в читалке крайне редко кого вижу. В основном, незнакомые ребята. Просто мне нравится читать! В зале энциклопедии и журналы, которые на вынос не дают. Сижу листаю. А на неделю беру в абонементе.
— Понятно, — удовлетворённо хмыкнул брюнет. — Что предпочитаешь? Любимые книги, авторы?
— Сейчас перечитываю в который раз сборник Гоголя «Вечера на хуторе…». Нравятся истории оттуда. Ещё гоголевского «Вия» люблю и «Страшную месть» (её вообще до дыр затёрла)! Проглотила многое у Кира Булычёва. Обожаю детективы про Настю Каменскую от Марининой.
— Ни фига себе! — воскликнул восхищённо Паша. — У нас вкусы совпадают! Тоже «Вечера» Гоголя люблю, «Повести Белкина» перечитывал. Детективы — святое! С творчеством Агаты Кристи и Конан Дойля знакома?
— Пару трудов одолела.
— Мне Стивен Кинг зашёл. Ужасы пишет. Читала? — поинтересовался Имир.
— Да, люблю! Летом «Оно» в руки попала. Так впечатлилась, что с наступлением сумерек боялась во двор выходить!
Мальчики прыснули со смеху.
— «Оно» я тоже переварил. С какими ещё его творениями перезнакомилась?
— А Серову знаешь? — вклинился, не утерпев, Паша. — Хоть что-нибудь? Она прикольная!
Имир добродушно фыркнул.
— Да ладно! Ты Серову летом читал! Брал у меня книжки! — пожурил друга блондин.
— Мы с тобой много чем меняемся, что ж такого?
— Ну Серову-то читал?
— Было дело, — согласился Имир. — Пойдёт от скуки.
— Ещё Лавкрафт жуткий! — вставила Люба, подняв кулак с оттопыренным большим пальцем. — Рекомендую!
На углу двух крупных улиц — Шевченко и Таманской — подростки попрощались.
Мальчики пошли дальше, по Шевченко, к дому Ибрагимовых. А Люба свернула на Таманскую и, пройдя метров сто пятьдесят, ушла с асфальтированной главной улицы на петляющий, посыпанный щебёнкой небольшой переулок, именованный Солнечным. Тут под номером 27 прятался в обилии густых деревьев её отчий дом. Огромный, из белого кирпича, с большими окнами в нарядных занавесках.
