– Ты прав, – нарушила тишину школьница. – Я вообще не думала о тебе и твоих чувствах, потому что принимала за человека, способного на самые низкие поступки. Воруешь, не считаешься с чужим мнением, можешь легко нахамить, а девочками запросто крутишь. А я порядочная домоседка-тихобздей. Не умею воровать, использовать людей себе во благо, быть эгоисткой, крутить парнями. Постоянно перед кем-то в чём-то виновата, привыкла бояться. Ещё привыкла, что со мной никто не считается и каждый норовит вытереть ноги. Взбесилась я, потому что поставила себя на место Алины Мстиславовны, а тебя посчитала за урода, которому опять всё сойдёт с рук…
Ибрагимов, услышав последнюю фразу, опустил голову и удручённо хмыкнул.
– Если я такой низкий человек, дорогуша, чего же ты со мной весь десятый класс водилась?
Старшеклассница оторопела, но взгляд от проницательных, въедливых чёрных глаз не убрала.
– Ой, – только и смогла вымолвить она. – Да я как-то…
– Что, одуванчик Божий, слова закончились? – тихо заговорил Сэро, ехидно посмеиваясь. – Паинька-заинька, да ты ещё та зазнайка спесивая! А невинной овечкой для отвода глаз прикидываешься!
Покраснев, Поспелова, виновато хлопая ресницами, смущённо заелозила на стуле. Повеса, видя её крайнее недоумение, не отказал себе в развлечении:
– Попалась с поличным, подруга! Я всего лишь тебя за твой же язык подтянул! Всё жалуешься, страдаешь, а на самом деле меришь всех свысока. Встала ты на сторону Алины не из сочувствия, а потому, что без суда сама меня в уме казнила. Хм! Говоришь, дружбы не будет, потому что мы – другие? Не-а! Забираю свои слова назад – всё те же. Домашняя мышка-зазнайка и вор с подлыми наклонностями, ах-ах! Короче, всё с тобой понятно. Мировая! Пойдём домой, Люба.
– В смысле, домой?! – возмутилась она. – Библиотека ещё не закрылась!
– Не закрылась? Да ты что?! Ай-яй-яй, ничего себе! – Сэро схватился за сердце. – И сколько же осталось до закрытия?
– Полчаса!
– А ты собралась эти облезлые полчаса досиживать?
– Ну да! Что такого?
– Ничего, сестрёнка, ничего! – посмеиваясь, закатил глаза ровесник. – Хорошо, посижу с тобой. Почитаю. Ну-ка, давай сюда всю свою стопку! Что нахватала? Та-а-а-к! Энциклопедия какая-то – нафиг! Ерунда девчачья – тоже нафиг! Опять ерунда… А это что?
– Комиксы.
– «Сага о лесных всадниках». Интересная?
– Мне нравится, – стеснительно пролепетала Поспелова. – Уже раз десятый перечитываю.
– Ни хренашечки себе! Тогда и я полистаю. – Повеса развалился на стуле и начал разглядывать иллюстрации.
Соседка, слегка улыбаясь, ещё некоторое время глазела на углубившегося в чтение брюнета. Крашенные в блонд пряди окончательно отросли и были острижены. Теперь вся причёска стала угольно-чёрной, но вместе с белыми прокрасами, казалось, исчезла в парне некая детская дурашливость. Серьги из ушей были убраны сразу после Нового Года.
«Это ж надо, а в сентябре ты выглядел иначе, когда я с тобой впервые на химии столкнулась! Зато твой брат ничуть не изменился… Твой брат Имир…»
При воспоминании об отличнике внутри всё похолодело, и Поспелова, горько вздохнув, решилась довести начатое в разговоре до конца.
– Сэро, ты бы лучше не ждал меня, – несмело подала голос она.
Юноша оторвался от комикса.
– Почему?
– Если честно, я считаю, что дружить по-старому нам не судьба всё же…
– А по-новому?
– Сэро, я не шучу!
– О’кей, не шутишь, – согласился с серьёзным лицом он. – Слушаю причину. Давай выкладывай!
