– Конечно, уже не те, – согласился, посерьёзнев, парень и открыто посмотрел на неё: – Знаешь, я долго думал, зачем тебя обругал… С англичанкой, блин, всё получилось наперекосяк! Она меня раздражала и бесила, совсем заколебала, и я решил её подставить: избавиться, да пожёстче. Предложил массаж, чуть спустил ей блузу с плеч, повернул к окну. Как я и хотел, нас увидели. Но потом поймавшая нас училка заварила такую кашу, что я сам чуть не захлебнулся! Знаю, что поступил подло. Не по-мужски. Можно было всё решить иными методами, но у меня не хватило ума. Все брехни, домыслы и дерьмо, что понеслись следом за влетевшей в кабинет трудовичкой, были наказанием за то, что я вконец берега попутал. Меня чуть к чертям собачьим не попёрли из школы, едва не опозорили перед родителями! Если б не Имир и Валерий Леонидович, живьём бы сожрали! Они и вытащили меня, дурака, из заварухи, поверив на слово. А моё слово было одно против заявления Мстиславовны, что я извращенец, да срамных басен дряхлой сковородки…
– Зачем сейчас всё это мне рассказываешь? – сурово оборвала его монолог тихоня.
Ибрагимов вздохнул, доверительно глядя в её миловидное бледное лицо.
– Потому что опоздал рассказать тебе это месяц назад. Мне тогда было жесть как стыдно, хотелось провалиться! Да и сейчас не особо приятно. Но сегодня я могу подобрать слова, чтобы дать оценку своему поступку и с англичанкой, и с тобой. А в тот день не смог. Меня все дёргали, задавали похабные вопросы, кто-то хвалил сдуру… При этом, если бы сказал правду, никто бы не поверил.
– А ты пробовал?
– Пробовал?!.. Ха! Детка, да я это знаю! – Сэро горько рассмеялся. – Проверено с детства. Не раз. Кроме Имира, никто толком мне на слово не верил!
«У тебя хотя бы есть брат, который верит, а у меня – совсем никого», – затосковала девушка. В уме всплыл вечер пятницы, отличник и его поцелуи. Люба вздрогнула.
– Меня всегда из жопы брат вытаскивал, – продолжил повеса, не заметив, как замерла соседка. – И тогда вытащил. Всё на себя взял. И вот, только я более-менее в себя пришёл, задолбавшись отбиваться от грязного внимания неравнодушных, на мою голову нарисовалась ты! С такими же точно кончеными вопросами, что задавало всё остальное дурачьё!
– А чего ты от меня хотел… – начала было говорить Поспелова, вспылив, но Сэро её грубо оборвал.
– Да, как минимум, молчания! Тишины, мля! Думал, что ты, Люба, как человек неиспорченный, хотя бы промолчишь! Раньше же не задавала вопросов и не лезла, куда не просили! Что изменилось?! Чем тебя задели брехни про англичанку?! Почему озверела?
Девушка покраснела и опустила глаза. Сэро хмыкнул.
– Потому что поверила, – спокойно продолжил он, покосившись на вход в читальный зал. – Не в меня, а другим. И именно за это я и отыгрался. Сполна. Переживала за Алину и хотела поковыряться в моей личной жизни? Я подлил масла в огонь, ради потехи оскорбив. Наговорил такого, чего ты больше всего боялась, и знал, что назад у меня пути не будет.
Повисло глубокое молчание. Оба подростка смотрели куда-то в сторону. Каждый думал о своём. Тишина пустой библиотеки давила и угнетала.
Люба понимала, что Сэро с ней сейчас по-настоящему откровенен и искренен как никогда. Таким открытым она видела вредного своенравного парня только два раза за всё их общение. Первый раз случился осенью, когда девочка упала на тротуар и порвала колготки. Второй – когда рассказала ему о новогодней ссоре с родителями. Честность от ровесника, умело прятавшего себя настоящего за бесцеремонной наглостью и показными равнодушием, стоила дорого. И требовала взаимности.
