Поэтика Максима Глазуна ориентирована на эклектическую эстетику сопряжения, казалось бы, не пересекающихся языковых пластов. Его тексты балансируют на грани китча, но сквозь нарочитое пересмешничество и формальные игры с языком, просвечивает авторское сострадание ко всему, что живёт и дышит.
Владимир Попович берёт на вооружение лаконичность и точность; его лирика с выверенной ритмикой и звучными рифмами вовсе не архаична – ей свойственна та свобода языка, при которой через грамматические вольности и словотворчество прорывается сдерживаемая автором эмоция.
Елизавета Трофимова, философ по основному образованию, следует за Гёльдерлином в освоении языка, который есть одновременно и опаснейшее благо, и невиннейшее из занятий. Обострённое чувство речи даёт Елизавете возможность писать о прекрасном и болезненном – о памяти и времени, о потере и о жизни после потери.
Стихи, представленные в подборке Михаила Боровских были написаны после значимого для автора периода молчания; Михаил, быть может, наощупь, но уже довольно уверенно действует в пространстве заново обретённой речи. Такую лирику, с ощутимой энергией спокойствия и скрытой силы, обычно называют «мужской». Лирический герой Боровских не отрицает этого и не выставляет напоказ – более того, его стихи откровенны и искренни без навязчивой сентиментальности.
Все участники нашей мастерской талантливы, смелы и неугомонны. У них есть всё, чтобы писать новые, прекрасные и сильные тексты. Мне остаётся пожелать им только одного: чтобы в их памяти осталась память о той музыке, которую мы играли все вместе в феврале 2024 года. Я уверена – это будет светлое и духоподъёмное воспоминание.
Данил Файзов
Великолепная десятка
В массовой культуре, в той её части, которая наиболее всего влияет на умы, в синематографе, существует традиционный сюжетный ход. А именно: герою предлагается собрать команду лучших, чтобы побороться со злом. Юл Бриннер справился, если что. Если отбросить в сторону то, что нас с Олей Аникиной, моей соведущей мастерской, никто со злом не звал бороться, но представить, что позовут… ну вот у нас есть команда. Роли розданы абстрактно, тем более что все семинаристы обладают двумя-тремя характеристиками, свойственным персонажам.
Нужны кто? Медсестра с даром целения прикосновением строки. Силач, не осознающий силы, но, когда нужно, демонстрирующий её. Отчаянный трикстер, такой Одиссей, высмеявший всё, ему суждено вернуться домой. Женщина-кошка, гибкая и стальная. Мальчишка-гаврош, про которого никто не подумает, что он вообще мир тут спасает. Мудрый оружейник всегда готовый поделиться десятком убойных слов. Стрелок, хранящий колчан со стрелами, видимо, в спинном мозгу. Седая колдунья, от её взгляда вода превращается в коньяк и сыворотку правды. Девушка-мишень, зло нацеливает на неё свой взор, но она обернётся убийственной силой. И жрица, умеющая разговаривать со всеми богами на их языках.
Ничего так команда, я с такой куда угодно, нам и знамя поднять, и новый мир построить. Мне с ними не страшно.
