А потом он начал заталкивать варежку в её влагалище. На этот раз сделал это пальчиком, грубо и быстро.
– А… а… а… – прерывисто кричала Лена. Кричала, но сопротивляться не пыталась и продолжала лежать с широко раздвинутыми ногами. И этот момент показался ей невероятно унизительным. Она сама раздвигает ноги, чтобы он её мучил. Он ведь уже помазал её чесоточной жижей. Всю измазал и снаружи и изнутри, ну почему он не может удовлетвориться этим? Почему ему нужно мучить её ещё и ещё, так бесконечно долго? И сколько он собрался держать в ней эти перчатки? А вдруг долго? Вдруг всю ночь? Она подумала об этом, и по её телу пробежался холодок. А ведь он задумал именно это, вытащить перчатки не позволит. Будет контролировать её, чтобы и она этого не сделала. Наверняка даже в туалет теперь не отпустит. И только она это сказала, Михаил встал, подошёл к каталке и что-то начал доставать из коробки, которая лежала в самом низу. Сразу же сказал:
– А сейчас наденем тебе памперсы.
– Что? Памперсы? – переспросила Лена. На мгновение даже не поверила тому, что слышит.
– Конечно. Походишь пока в памперсах, чтобы у тебя не было искушения пойти в туалет и вытащить свои чесоточные компрессы.
– Нет, пожалуйста… – жалобно произнесла Лена.
– Любительница ходить в туалет! – усмехнулся Михаил. – Я вылечу тебя от этой привычки.
– Пожалуйста, не надо так делать. Это же чесоточная жижа. Вы не должны заталкивать её…
– Конечно, не должен, – быстро согласился Михаил, перебивая её. В этот момент он уже разложил памперс, а потом приподнял её бёдра и начал засовывать под её попку.
– Но ты ведь об этом никому не расскажешь, – язвительно утвердил Михаил. – Будешь сидеть в моём классе, тихо чесаться и помалкивать.
– Но так нельзя! Мне будет плохо… – в истерике произнесла Лена. Её бросило в жар от волнения. Он говорил так нагло и цинично. Фактически приказывал ей молчать о том, что он нарушает правила и наказывает её сильнее положенного. А ведь это может даже убить её.
– Мне всё можно, дорогуша, – ухмыльнулся Михаил. – Всё, можешь опускать ножки.
Он уже начал закрывать памперс. Осталось только закрепить его липучками по бокам, но он вдруг замер на месте и кое-что вспомнил.
– Ах, да! Чуть не забыл! Я же не надел на тебя резиновые трусики.
– Какие ещё резиновые трусики?
– Стринги, конечно же, – усмехнулся Михаил, а потом присел на корточки у каталки и начал открывать ещё одну коробку. Вытащил оттуда что-то похожее на толстые резиновые шнуры. «И это он трусиками называет?» – промелькнуло у неё в голове.
– Они не позволят тебе высрать варежку!
– Но я не собиралась… – начала было говорить Лена, но Михаил ещё пуще усмехнулся и перебил её:
– Соберёшься, когда срать захочешь!
И Лена поняла, что ей долго придётся ходить в этих памперсах, и ещё долго придётся носить в себе эти варежки. Её сердце сразу же замерло от ужаса. Она хотела закричать от отчаяния, но продолжила слезливо и тихо хныкать:
– Эхе… эхе… пожалуйста, не надо никаких трусиков… пожалуйста, вытащите это.
Она облокотилась на обе руки и смотрела вниз на свою промежность. Михаил схватил её за щиколотку и начал просовывать её ногу в плотное резиновое кольцо. В неё даже её нога тяжело пролазила.
– Немножко будет сдавливать, но это ничего, – язвительно предупредил Михаил. – Прижмет тебя хорошенечко и не будет искушения обкакаться.
– Эхе… эхе… – захныкала Лена, но ничего больше не сказала. А Михаил схватил её за вторую ногу и тоже просунул в резиновые трусики. Когда он натянул на неё, эти якобы трусики, Лена поняла, что это даже не стринги. Подобие трусиков, сделанные из резинового шнура, толщиной в 1 см. Он натянул их небрежно, и резинки болезненно прошлись по её клитору и половым губам.
