Шоколад с морской солью - страница 17

Девочка громко плакала. Зеваки шептались. Полицейские уже спешили к месту происшествия. Жизнь, какая она есть, медленно отсчитывала минуты. Кто знает, возможно всё могло сложиться совсем иначе… Или не могло?

Пройдут годы, и случайно, в женевском городском автобусе, Эмилии придёт наконец ответ на вопрос, почему сценарий её жизни так трагически непрост, хотя ни вопрос, ни тем более ответ к этому времени не будет иметь ровным счетом никакого смысла.

Дон Пабло переживет Камиллу на бесконечно долгих 139 дней ожидания конца под руку с отчаянием нестерпимой боли. Он напишет в память о крёстной дочери небольшую книгу и, каждый день старательно собирая мельчайшие осколки воспоминаний, бережно поместит их в разлинованную школьную тетрадь. Передаст незадолго до своей смерти Эванджелине. Написанная от руки книга годы спустя расскажет Эмилии, почему всё именно так и почему не могло быть иначе… Расскажет о семейной трагедии семьи Альваро-Муньес и раскроет секрет её небесных серо-голубых миндалевидных глаз. Но судьба отдаст книгу в руки девушки только тогда, когда колесо судьбы завершит свой финальный оборот и начнётся совсем другая история…

Жозе Филиппе Альваро Муньос. Октябрь 1957 года. Рио-де-Жанейро.

Судьба выбрала для сюрприза ничем не примечательный четверг в самом начале октября. Весна в Рио только-только начиналась. Зимнее небо совсем прохудилось, и сквозь растрёпанные дождевые лилово-сизые облака проглядывало по-летнему тёплое солнце. Рабочий день в офисе Жозе как обычно начинался с крепкого несладкого кофе и утренней газеты. Интересных новостей за прошлый день не случилось: даже криминальная хроника ограничивалась парочкой ничем ни примечательных краж и одним неудачным разбойным нападением на ювелирную лавку. Мужчина отложил скучную прессу в сторону и задумчиво посмотрел в окно: погода стояла удивительная, свежая и необычайно ласковая. Сидеть дольше в массивном кожаном кресле раскачивая спинку от безделья не было сил, и Альваро решил прогуляться до назначенного на три часа пополудни совещания в парке, но как на грех новые узкие ботинки до того сдавили пальцы, что хотелось завыть от боли, к тому же они ещё противно поскрипывали во время ходьбы. И прогулка Жозе закончилась спустя двадцать минут у самого входа в парк, так и не успев начаться. Раздосадованный, он, вместо того чтобы лихо стянуть неудобные туфли, угрюмо присел на лавочке и застыл в нерешительности, думая, что же ему делать дальше. По иронии судьбы решительно всё на этой неделе не ладилось. Пожалуй, это было связано с тем, что в понедельник Жозе Альваро Муньос-младший отпраздновал сорок пятый свой день рождения и пребывал от этого в мрачной меланхолии. Сорок пять означало какой-то рубеж, о котором говорят все в один голос, вот только какой именно, он по-прежнему не знал… Весна тем временем, невзирая на смятение в душе мужчины, уверенной модницей в лёгком шёлковом платье в тонкий цветочный узор, кокетливо пленила Рио и всех без исключения жителей. В уличных кафе чуть громче заиграла музыка, вереницы машин потянулись к пляжу, а девушки всё чаще стали нетерпеливо поправлять волосы и подкрашивать губы соблазнительно яркой помадой. Один только Жозе не замечал её легкомысленного флёра наступающей весны, так как в его душе гостила хмурая осень, к слову сказать, осень сырая, тоскливая и будничная. Все его дни без исключения были плотно затянуты серыми тучами плохого настроения и ничего интересного не происходило.