– А ты предлагаешь им идти и весело хохотать? – засмеялся Николай.
– Это было бы интересно и даже смешно, но глупо. Мир чудесный, а они скучают, не зная, чем себя занять.
– Терри Пратчетт сказал: – «В мире полно чудес, но нам удалось придумать скуку», – вздохнув, произнес Данила.
– Очень точно. А почему? Большинство зажато рамками общественных, никем не писаных правил, норм. Как думаешь, многие из них способны на добрые, спонтанные глупости? – обратился Семен к Нине.
– Это называется самоконтроль, – заявила Нина.
– Это называется скука.
– Лучше быть скучным, чем чокнутым, – парировала она.
– Эх, Нина, Нина. В каждом из нас живет безумец, но мы держим его запертым, боясь выпускать наружу. А если вдруг оказываемся в ситуации, когда нас никто не видит и уж тем более не сможет осуждать, мы становимся другими: мы поем, танцуем и делаем массу глупостей. Как мы любим петь в душе, под струями воды. Нет, в душе мы, порой, дикари.
– Пусть мой дикарь сидит тихо, – ответила Нина.
– Семен, – вступился за жену Данила. – А где твой дикарь?
– Там же, где и твой. В душе.
– Да он тебя занял уже всего. Теперь понятно, почему ты нарываешься на неприятности, в тебе живет скука, а дикарь руководит.
Друзья знали, что имел в виду Данила, но Нине, о том эпизоде они не рассказывали, иначе она сразу же прекратила бы все прогулки мужа.
В тот вечер они также прогуливались, втроем, смотрели на девушек, но, ни к кому не приставали, а душа просила размаха.
– Скучно, милые добрые лица – произнес Семен.
– Тебе работы не хватает? Или ты уже не видишь разницы, – поинтересовался Николай.
– Разницу вижу, но вот небольшой спектакль изобразим, – и направился к остановке общественного транспорта.
– Семен подожди, – окликнул его Николай, чувствуя, что друга захватил азарт, а это может привести к неприятностям, но было поздно, и оставалось стать зрителями.
Семен решил, что есть шутки, которые на манеже не работают, только в жизни. На манеже игра продуманная, там артисты профессионалы, но нет лучше артиста, чем простой человек, когда он считает, что делает полезное дело, не зная, что выглядит смешным.
Семен подошел к мужичине, что стоял рядом с остановкой. Возраст его определить было сложно, диапазон велик. Рубашка выцвела, как и потертая легкая куртка вместе с джинсами. Щетина на лице еще не превратила его в такой вид, от которого шарахаются. Он стоял и о чем-то размышлял, а не ждал транспорта. В общем, это был типичный представитель еще не до конца опустившегося человека, и мог еще сойти за пролетария.
– Мужик, заработать хочешь? – спросил Семен.
Тот хмуро посмотрел на него, но увидев доброжелательное лицо, ответил: – И что надо делать?
Семен наклонился к нему и что-то стал шептать на ухо. Лицо мужчины стало меняться, из хмурого оно стало светлеть, и даже появилось некое подобие улыбки.
– Ну, ты, парень, даешь!
– Да, даю. Так что?
– А то, самому интересно, вот повеселимся.
– Вот именно. Рассмеши народ, видишь, все стоят грустные. На лицах грусть осеннего дождливого неба.
– Уговор?
– Не обману, – и Семен отошел к друзьям.
– Что ты ему сказал? – спросил Данила.
– Наслаждайся, – небрежно бросил Семен.
В это время к остановке подошел троллейбус. Мужчина уже был в начале остановки, и когда передняя дверь открылась, он прошел мимо нее и направился с серьезным видом вдоль троллейбуса. Зайдя за троллейбус, он взялся за веревки, которые шли к дугам контактов, и потянул их. Контакт нарушился. Мужик посмотрел на остановку и вдруг крикнул:
