Лампочка в ночнике на письменном столе перегорела.
***
Данила долго не мог заснуть. Не давал покоя вопрос: что же написала Олька? – а также он ругал себя за то, что погорячился и так безмозгло ответил. А если она, так сказать, смертельно обидится, плюнет на него, охладеет сердцем и станет девушкой других? Филата, например. Да в первую очередь! Или вообще ничей, но только не его. Ведь не один раз приходилось слышать, как говорят: от любви до ненависти один шаг. И он всё сделал, чтобы этот шаг случился.
Теперь всё зависело от Оли. Насколько серьёзно она на него обозлилась.
Шпана повернулся на правый бок и всмотрелся в спящую сестру; подложив одну ладонь под щёку, другую руку вытянув вдоль тела на одеяле, она еле слышно сопела.
Тоже, наверное, в кого-нибудь влюблена. Как раз в четвёртом классе. Судя по рассказу Калины, Ольга в такое же время рассказала ей о любви к нему.
В прихожей горел свет: сестра боялась спать в темноте.
«Отчим достал, – размышлял Данила. – Хочет, чтобы я питался одними кашами. Сам мясо тоннами поглощает. Хорошо, что у бабушки поесть можно. А то каши поперёк горла застряли. Мать – ни слова отчиму против не говорит. В этой квартире я стал совсем чужой, изгой. Такое ощущение, что мать вообще ненавидеть меня стала. Отчим и сестру против меня настраивает. Та всё реже и реже со мной общается, с каким-то отчуждением».
Данила тоскливыми глазами взглянул на спящую сестру. Мысли вернулись к Оле.
«Всё, решено, завтра сяду за одну парту и обо всём переговорим».
Утром, как обычно, Шпана опаздывал на урок. Он бежал по коридору, погружённый в мрачные мысли и сбил молодую учительницу. Тетради и учебники из женских рук разлетелись метров на пять.
– О, извиняюсь. – Данила приложил ладонь к груди, показывая жестом, что сожалеет от всего сердца. Его пальцы забегали по линолеумному полу, помогали собирать учебники, тетради, листы.
– Куда как очумелый бежал? Опоздал на урок?
Шпана поднял лицо и – замер. Миловидность, опрятность молодой учительницы его поразили. Она была вся такая миниатюрная, ухоженная и выглядела как девчонка-подросток. Данила вначале подумал, что это старшеклассница. Смущало только её одеяние. Какая же хорошенькая! Шпана почувствовал, как в груди подпрыгнуло сердце на старте и помчалось в длительный забег, разнося все преграды – кроша чужие зубы и круша челюсти.
– Ты кто? – спросил Данила с приливом багровых красок к лицу, шее и ушам. Вид женской красоты начал обескураживать и стеснять движения.
– Не ты, а вы.
– Вы?
– Учительница английского языка.
– Вы у нас ведёте английский? А я подумал, какая-то новенькая десятиклассница. Раньше вас не видел.
– Спасибо, конечно, за комплимент, но раньше я здесь не преподавала. Только в этом году начала учительскую практику. И ваша школа – первое учебное заведение, где я преподаю. – Новенькая учительница по английскому приняла из рук Данилы листы и тетради. – Ты какой изучаешь язык?
– Английский. А я, кстати, не комплимент сказал. Я правда подумал, что вы из десятого класса. Новенькая. Так вы практикантка?
Молодая учительница улыбнулась:
– А ты из какого класса?
– Десятый Бэ.
– Вот видишь. А я про тебя так же подумала, что ты чей-то брат, пришёл в школу, допустим, за ключами от дома. А ты оказывается ещё салага.
– Не в годах дело, – произнёс Шпана, напустив важный вид. – А… как его… это, в общем позабыл слово. Короче, главное ум и как я выгляжу. А все мне говорят, что я выгляжу старше своих лет. Солидный. Франт.
