Шпионаж и любовь - страница 5

Ежи как мастера «еврейских анекдотов», он мрачно парировал, что дорого заплатил за это знание. Стефания в ответ на все это ссылалась на мигрени и предпочитала уединение в комнатах наверху.

Кристина была слишком мала, чтобы понимать динамику отношений между ее родителями, но она все чаще раздражалась и негодовала из-за постоянно дурного настроения матери. Отец, напротив, казался сильным, красивым и чудесным. Всеми обожаемый и не уделяющий особого внимания окружающим, легко относящийся к жизни, для Кристины ее отец был воплощением романтического, отважного, яростно независимого духа Польши. Было так весело и увлекательно проводить время с Ежи, не то что со Стефанией, но у него вечно не хватало времени для дочери. Кристина питала к родителям сложные чувства, и формировавшаяся в ее сознании картина любви, верности и отваги тоже была весьма противоречивой.

Когда Ежи был в Тшебнице, детство Кристины становилось чудесным, привилегированным, заполненным вниманием отца, но при этом строилось все на тайной поддержке матери, которая одаривала дочь любовью и деньгами. Яркая, предприимчивая, невероятно уверенная в себе, она быстро обходила старшего по возрасту, но мягкого по нраву Анджея, перетягивая на себя отцовскую привязанность и восхищение, и ребенком она наслаждалась полной свободой. Летом она бродила по поместью от рассвета до заката, часами выслеживая оленя или другого зверя, собирала землянику или карабкалась на величественные дубы. Зимой она неслась на конных санях между заснеженными деревьями, а кучер правил стоя, крепко удерживая вожжи, или устраивалась в тепле в помещениях для слуг и слушала их истории. Иногда, например, когда завершался ежегодный ремонт упряжи, она получала подарок – хлыст или стек для верховой езды.

Игнорируя протесты Стефании, Ежи усадил Кристину на пони, едва девочка научилась ходить, он научил ее ездить верхом по-мужски. Также она научилась стрелять, использовать нож, управляться с животными. Во многом похожие, отец и дочь любили природу, разделяли страсть к собакам и лошадям, с которыми словно имели какую-то глубокую врожденную связь. Кристину редко видели без следующей по пятам гончей, даже – к ужасу матери – в доме.

Первые гонки, за которыми наблюдала Кристина, был «стипл-чейз» для такс, устроенный среди стриженых изгородей на лужайке ее тети. Ежи с энтузиазмом относился к разведению скаковых лошадей, которые брали призы на скачках в Варшаве, и вскоре Кристина уверенно мчалась на быстром пони – ее личной кобылке по кличке Лиза. Ей нравилось производить впечатление на отца, радовать его достижениями, она и сама гордилась ими. Во время одного из приемов Ежи повел гостей в поле позади конюшни и там обнаружил, что отсутствует его свирепый черный жеребец Сатана, который сбросил предыдущего жокея и сломал ему ноги. Конюх боялся, что коня похитили, но вскоре выяснилось, что и Кристина пропала. Ей было всего двенадцать, но она оседлала запретную лошадь и отправилась на верховую прогулку. Кристина считала, что есть вещи похуже, чем риск серьезной травмы: например, скука или опасность стать незаметной. Позднее она стала такой отличной наездницей, что один из младших друзей Ежи, полковник Бобинский, опустился до бесчестных трюков – вроде попытки отвлечь ее коня, выводя рядом кобылу, лишь бы девушка не помешала ему выиграть пари. Кристина лишь смеялась над ним. Отец с самого начала учил ее не доверять победе своей лошади, и она сочла это жестом доверия и гордости за нее, однако она легко относилась и к радостям и похвалам, и к замечаниям.