Пятый халат достался Соне Губайдуллиной, за год до того, как начались её концерты в Лондоне, Париже, Вене. Как-то она пришла в гости к Дине, у которой уже сидели за блинчиками с вареньем Анаит Баяндур и Ага. Соня начала рассказывать о музыкальном фестивале в Дрездене, где побывала недавно. Рассказывала о старинных улочках, о весёлых, талантливых и доброжелательных музыкантах, фестиваль стал поистине праздником музыки, а не изнурительным состязанием музыкантов, изматывающим борьбой за призовые места… Дина, Анаит и Ага слушали мелодичный голос Сони, слегка напоминающий голос Марии Бабановой (читающей «Маленького Принца» Экзюпери), смотрели на её радостное похорошевшее лицо и ощущение близкой разлуки охватило их. Чтобы прогнать это грустное настроение, Анаит, тряхнув гордой головкой с вздыбленными искусным парикмахером кудрями, громко потребовала, чтобы Дина продемонстрировала гостям свои новые наряды, полагая, что и другие, как она, меняют гардероб каждый месяц. Дина ответила, что никаких новых нарядов нет, но есть узбекский халат, присланный недавно из Ташкента. Примерили халат Соне, она засмеялась и сказала, что в нём очень тепло и уютно, никакого душевного напряжения, и, наверное, в нём хорошо сочинять музыку… Вечером она отправилась в этом халате к себе домой, на Преображенку. И когда через год Дина, Анаит и Ага пришли на её концерт в консерваторию, они убедились, что Соня теперь знаменитость: она стояла в подъезде Малого зала консерватории в окружении многочисленных поклонников музыки, с букетами роскошных цветов в руках, и только улыбка на её лице была прежней, очень искренней…
Шестой халат Дина подарила мужу своей племянницы из Уфы на свадьбу. Пусть висит этот сверкающий как синее небо Средней Азии халат в скромной малогабаритной уфимской квартирке как напоминание о других местах, в которых надо побывать, надо, надо увидеть когда-нибудь собственными глазами Хиву, Самарканд, Бухару, Мекку, Медину. К этому халату Дина добавила папирус, привезённый из Египта, с рисунком фараона и его молодой жены. Оказалось, что уфимские молодожёны чем-то похожи на эту царственную чету, изображённую на папирусе.
Седьмой халат Дина собиралась подарить Андрею Битову, писателю, на его пятидесятилетие. Но на вечере, устроенном в честь этого события в Центральном доме литераторов, отдать подарок не удалось, писатель был окружён многочисленными поклонниками, друзьями, критиками… Затем он уехал в Токио, Копенгаген, Южную Корею, Америку… И Дина рассудила, что подарок можно вручить и лет через десять, когда юбиляр вернётся из кругосветного путешествия, насытившись всеми мыслимыми и немыслимыми впечатлениями современной цивилизации, когда ему захочется уединиться в своей московской (не путать с ленинградской и тбилисской) квартире, отключить телефон, запереть дверь на тяжёлый засов и, облачившись в уютный ватный халат, засесть за любимый старинный письменный стол, писать новую книгу, самую-самую…
Восьмой халат Дина подарила матери, приехавшей из Казани. В этом халате мать сидела на лоджии, обозревая московские окрестности. И по вечерам, сидя перед телевизором, внимательно слушая программу «Время». «Когда меня не станет, халат никому не отдавай, – сказала она Дине. – И больше халатов никому не дари, хватит, женщины нашего рода во всём знали меру, и когда влюблялись, и когда ссорились, и когда дарили что-нибудь на память. Так что не преувеличивай щедрость своего сердца, позволь и другим проявить её…»
