– Раз, два, три… – начал он считать про себя, беззвучно шевеля губами.
Присмотревшись, он увидел, что губы шевеляться почти у каждого горняка. Впрочем, они могли просто читать молитвы.
– Пора! – выдохнул Фальк и распахнул дверцу.
В этот раз вместо языка пламени пыхнуло черным дымом, проплывшим по салону косматым облаком. Почти десяток рук тут же схватились за страховочный конец и стали быстро вытягивать эту импровизацию каната из люка. Очень скоро из каморы показалось нога, а потом и Роб в дымящихся комбинезонах. Признаков жизни он не подавал.
Когда его развернуло лицом, то стало видно, что очки оплавились, и пластмасса застыла крупными каплями на материи, словно черные слезы из провалов выгоревших глаз. Роб действовал вслепую и одному богу известно, как он сумел проделать всю работу, сгорая заживо.
Рабочие принялись снимать с Роба комбинезоны, а Роман отвернулся. Ему не хотелось видеть, что сделало с человеком жаркое пламя.
– Стойте… – услышал он сзади. – Не стоит снимать все до конца. Пусть Роб останется в нашей памяти, каким мы его помним.
Появившийся из люка Фальк переключил внимание на себя.
– Я проверил двигатель. Как мы и предполагали, в системе трубопровода оказался свищ. – произнес он, откашлявшись. – Еще немного и он бы разорвался, а с ним и эта жалкая посудина. Роб совершил то, что сделал бы каждый из нас. Но сегодня герой – он!
Роману отчего-то стало стыдно. Перед ним лежал человек, который, как он считал, остался на краю жизни, в то время как перед ним открывалось будущее, о котором Роб мог только мечтать. Но пару минут назад он сделал то, что Роман, сколько бы не искал в себе мужества, но должен был себе честно сознаться – сделать бы не смог. И не только физически, хотя это немаловажно, а даже морально. Заставить себя добровольно влезть в раскаленную топку? Да он бы умер перед ней от разрыва сердца.
Что-то изменилось в его понимании мира, хотя, пока он не осознавал что. Фальк в это время пререкался с пилотом, который боялся запустить двигатель. Когда же он все-таки решился и выровнял корабль, к борту рискнул пристыковаться спасатель.
Появившиеся в оранжевых комбинезонах люди действовали четко и слаженно. Роман даже не понял, как он очутился у них на борту, с одеялом на плечах и кружкой горячего напитка с резким вкусом микстуры в руках. Пассажиров шаттла разместили в специальном, общем для всех отсеке, и коренастый мужчина с нашивками капитана, пообещал, что доставит в космопорт меньше чем за час.
В отличие от дешевого челнока, корабль спасателей был оснащен гравитационной установкой. Роман почувствовал здесь себя гораздо комфортнее. Ощущения тепла, разлившееся по телу от напитка, а, самое главное – надежности, подействовали на него расслабляюще, и он проспал до самого конца полета.
Даже когда пристыковались, Роман вышел в космопорт, еще плохо что-то соображая ото сна. Резко прозвучавшие фразы заставили его вздрогнуть и остановиться. Установить их происхождение не составило труда, стоило лишь повернуть голову. Источником шума оказался Фальк, стоящий перед мужчиной, которого Роман помнил, как капитана спасателя.
– Почему вы не взяли на борт Роба? – кричал Фальк.
– У меня инструкция – никаких покойников на борту! – отвечал ему капитан.
Роману показалось это не предосудительно, ведь по старому обычаю, умерших на борту хоронят в космосе – так он читал в книжках про космических пиратов.
