Шторм света - страница 19

Вот этого.

Теперь Ксэл окончательно проснулась, ее тело оживает, наполняясь пылающей энергией – не ее собственной, но его. Электромагнитный отпечаток, оставленный работой ее врага, ни с чем не спутаешь. Каждая клеточка в ее теле гудит в унисон с этой энергией, прислушивается к сигналу, что мчится, подобно электричеству, по сети шрамов, выжженных на ее коже.

Это ее секрет, ее дар. И это станет концом Изобретателя, потому что его оружие не просто оставило на Ксэл шрамы: оно ее изменило. Его энергия горит внутри Ксэл, как горел когда-то голос ее народа. Голос взывает к ней. Изобретатель может спрятаться в самых дальних глубинах космоса, но от нее ему не скрыться.

Сигнал длится всего мгновение, но этого достаточно.

За несколько минут местоположение отслежено и выстроен маршрут – будь у Ксэл голос, она рассмеялась бы, увидев, куда он ведет. Из всех мест, в которых мог бы попытаться спрятаться Изобретатель, он выбрал самое грязное болото в известной части Вселенной. Возможно, он думал, что никому и в голову не придет искать его там; несомненно, правящий на планете биологический вид слишком глуп, чтобы обнаружить в своих рядах незваного гостя. Ну, что ж, тем лучше. Ксэл надеется, что Изобретатель весело проводил время в изгнании. Вообще-то она надеется, что тот чувствует себя в полной безопасности, что позабыл об осторожности. Тем приятнее будет застигнуть его врасплох, любоваться его растерянностью, наблюдать, как уверенность исчезнет с его лица, сменившись ужасом. Чем радостнее и спокойнее была его жизнь после бегства, тем приятнее будет отнять ее у него.

Ксэл задает координаты и с наслаждением ощущает толчок: корабль выпрыгивает из эфира и начинает движение. Ласточка летит среди звезд, а Ксэл надежно укрыта в ее чреве. Она знает, что путь только начался, он обещает быть неблизким и трудным. Ей предстоит совершить несколько дюжин межпространственных прыжков, и все они будут сопряжены с болью. Без подпитывающей силы ее народа, без всякой возможности подлечиться ее израненное тело при каждом прыжке будет принимать на себя весь удар.

Но боль проходит. Боль – это ничто. Ксэл отомстит, правда непременно выйдет наружу, так что торопиться некуда.

Чем дольше она будет добираться до цели, тем больше у нее останется времени на то, чтобы в красках, снова и снова представлять, как станет умирать проклятый старик.

ВЕСНА ПОДХОДИТ К КОНЦУ, и день выдался чудесный: ярко светит солнце, по-летнему жарко. По западной стороне Уокер-Роу ездят туда-сюда на своих велосипедах Шон и Джером Коулманы, ставят велики «на попа» – кто дольше удержит равновесие, стоя на одном заднем колесе. Каждый раз, доезжая до конца улицы, мальчишки останавливаются напротив дома 32, обшарпанного кирпичного здания с желтой дверью на парадном крыльце.

– Попробуй постучать, – предлагает Джером.

– Ни за что, – говорит Шон.

– Да ладно. Он ведь все равно не откроет.

– Ах так? Тогда стучи.

Тот мальчик, что повыше, недовольно кривится:

– Не-а. Ни за что.

Так и не достигнув согласия, мальчишки таращатся на дом, а тот словно глядит на них в ответ. Возможно, он действительно на них смотрит. Занавески на окнах всегда задернуты, но ребята знают: обитатель дома внутри.

Все знают, что он там.

Паренек с YouTube, в которого ударила молния на озере, вернулся домой… другим.

Кэмерону нет дела до мальчишек снаружи. Он знает, что они там: один пониже, со старым айподом в кармане, другой повыше – этот любит сидеть на крыльце своего дома, расположенного через два дома от дома Кэмерона, и играть в детскую карманную видеоигру. Но присутствие этих мальчишек для Кэмерона не более чем фоновый шум, настолько слабый, что его легко игнорировать. Именно поэтому он предпочитает сидеть в подвале, где нет никаких звуков, кроме гудения его жестких дисков, и где нет света, кроме свечения компьютерных экранов. Если сконцентрироваться, Кэмерон может притвориться, будто внешнего мира вообще не существует, а сам он сидит в центре маленькой вселенной, окруженной бетонными стенами, ширина, длина и высота которой всего-навсего три с половиной метра.