Мужчина в военной форме, туго обтягивающей круглый живот, поправил ремень и откашлялся.
– За последний месяц было обнаружено восемь попыток проникновения на территорию захоронения, – начал инспектор неожиданно тонким и сипатым голосом, – пятеро нарушителей – жители нашего поселка. Таким образом, используя право применять исключительные меры в ситуациях повышенной угрозы, в секции наказаний подписан приказ за номером восемь тысяч четыреста седьмой: возраст уголовной ответственности за хранение и продажу артефактов с радиоактивной территории теперь снижен до двенадцати лет. Да-да, – сипатый ухмыльнулся, увидев оживление в классе, – отныне с двенадцати лет без суда на каторгу. Это за батарейку. За книгу или фильм – трибунал.
Инспектор Ведерно продолжал ещё что-то бубнить, поглаживая время от времени живот. Две женщины, – одна в голубой, другая в чёрной форме, – не отрывали завороженного взгляда от его рта, синхронно вытягивая шеи, когда он замолкал. Учитель внимательно следил за детьми в классе. Ветер за окном стих, крупными, редкими хлопьями медленно падал снег. Начинался март.
Глава 3
Станция «Марс -2022». Дом
Из кухни пахло яблочным пирогом. Судя по запаху пирог был правильный – с корицей и сладкой начинкой, которая с краёв подтекая на противень, оплавлялась яблочной карамелью. Неповторимый запах детства.
Дэн сидел с отцом в столовой за накрытым столом. Ждали брата с женой. Мама, счастливая редким моментом единения семьи, носила с кухни бесконечные салатники и соусники.
– Из-за вас не могу её уговорить поставить «лёгкую плиту», – проворчал отец, когда мама в очередной раз выбежала на кухню, – заявляетесь, хорошо если раз в месяц, а она держит «чадилку», чтобы сыночков побаловать душевной едой, – отец кивнул в сторону кухни.
– Да, ладно, пап, вам же самим нравится «старая кухня». Мама всегда не любила молекулярку.
– Сами мы уж давно доставкой могли бы обойтись. Понятно, Александр работает, но ты-то мог бы почаще заглядывать.
– Я учусь, – Дэн стащил со стола кусок сыра.
– Это на лекциях тебе колено снесли?
– Ладно, пап, не напоминай. Я уже решил.
– Бросаешь футбол?
– Сказал же, – Дэн хмуро уставился в пол.
Отец недоверчиво посмотрел на Дэна. За дверью столовой раздались голоса, через пару минут вошёл брат Саша с женой – худенькой, темноволосой женщиной, которую можно было бы принять за девочку, если бы не рано поседевшие волосы.
– Ура! – закричал Дэн, – наконец-то мы будем есть, – он подскочил к брату и попытался запрыгнуть ему на спину по детской привычке, но брат ловко вывернулся и повалил Дэна на пол.
– Ты не ешь, троглодит, ты жрёшь! Жрёшь, жрёшь и жрёшь! – Саша зажал голову младшего брата, намереваясь поставить щелбан.
– Себя вспомни в семнадцать лет, – засмеялась мама, внося блюдо с гусем, – такой же троглодит был.
– Почему был? Я есть троглодит и буду троглодит, пока у моей мамы последняя и единственная на Марсе человеческая кухня из человеческого жилища двадцатого века, – Саша бросил голову Дэна и взял у мамы блюдо. – Ух-ты! Такое бездарно делить на всех, это должно достаться одному.
Наконец все расселись за столом. Мама в довершение зажгла свечи. Синева за окном постепенно густела, дрожали неведомые огоньки, за искусственными облаками пряталась искусственная луна. В столовой было уютно и тепло.
– Как я рада, что мы собрались, – сказала мама.
– Для этого стоило пожертвовать Данилкиным коленом, – отозвался старший брат.
