– Генка или Алина были? – спросил Дима.
– Алина на той недели приезжала в пятницу, – ответила мать. – Переночевала и в субботу утром срочно уехала. Не сказала толком ничего. Гены не было.
– Тот вообще может на три недели пропасть, не звонить и не писать.
– Генка, Генка, – вздохнула Галина. – Горе луковое.
По телевизору начались новости.
– Знаешь, мам, пока мы были маленькие, ты всегда говорила нам: «Ну-ка тихо. Дайте послушать последние известия». А я стоял и думал, когда будут самые последние известия.
– Тихо, дай последние известия послушать, – улыбнулась она.
И все трое уставились в экран. Симпатичная дикторша приятным голосом сообщала, что городе началось разбирательство по делу институтской типографии. Мошенничество, взятки, и угрозы молодому писателю.
– Сколько зарплата у ректора института? – спросил Тимофей. – Посмотришь на него, мужик солидный, и костюм на нем нормальный, заграничный. А все им, богатым этим, вечно денег мало. Молодец парень, что раскрыл всю их шайку-банду, а то бы продолжали бы тянуть из нас деньги.
– Ты-то здесь при чем? – удивилась Галина. – Тебя же это вообще никак не коснулось.
– Тихо! – шикнул Тимофей.
«Да начнется битва титанов!» – предвкушал веселый вечер Дима.
Но ничего не произошло. То ли родители перестали обсуждать мировые события, то ли ничего стоящего в этот раз по новостям не показали.
Часы над телевизором показывали половину десятого часа.
– Я спать, – Дима ушел в свою комнату. Расстелил постель. Дорога плюс свежий деревенский воздух, работа и домашняя еда лучше любого снотворного.
Утром его ждал завтрак из стопки масляных блинов, сметаны и сладкого горячего чая.
– Мам, а когда Генка или Алина приезжают, ты им тоже готовишь блины? – спросил Дима, окуная жирный блин в сметану.
– Алина больше оладьи любит, а Гена пирожки или вареники, – ответила мать.
– Я тоже люблю и оладьи, и пирожки, и вареники…
– Но не так сильно, как блинчики. Ешь и иди помогай отцу. Он уже в сарае копается минут двадцать, ждет, когда ты проснешься.
С завтраком пришлось поторопиться.
– Папа, а зачем мы новые шурупы вкручивать будем? На этих что ли не держится?
– Резинка иссохла вся, как дождь идет, так все сразу начинает течь. Бери шуруповерт и крути, – всучил сыну коробку с шурупами и вышел из сарая.
– Вот вечно он так, – бубнил Дима, поднимаясь по деревянной лестнице на крышу. Крутил шурупы, пока аккумулятор не сел. – Все, я закончил.
– Не закончил, – ответил отец. – В сенях стоит второй аккум на зарядке.
Схалявить не получилось.
Мать позвала обедать.
Тимофей и Дима зашли на кухню. Над тарелками вился слабый дымок горячего супа. Пахло курицей, лапшой и специями. В середине стола были хлебница, баночка сметаны и солонка, лежали пачка перце и аккуратно сложенные луковые перья. Галина нарезала тонкими пластиками сало. Бурлил электрический чайник. На плите в сковородке разогревались остатки блинов.
– Мать, твой сын не хочет помогать мне на следующих выходных, – пожаловался Тимофей.
– Он, так-то, и твой сын тоже, – ответила Галина. – Ты не можешь повлиять на собственное дитя? Что же ты за отец такой, которого слушаться не хотят?
– Понеслась, – Тимофей уселся за стол.
– Мама, не пытайся меня уговорить, – сказал Дима. – Он опять придумал вырыть яму, которую закопаем через неделю.
Галина посмотрела на мужа, потом на сына. Чуть слышно цокнула и подала им приборы. Принялись обедать. Обменивались мелкими пустыми фразами, подкалывали друг друга, шутили.
