Читать онлайн Вячеслав Григорюк - Штрихи и пунктиры

© Вячеслав Григорюк, 2019

ISBN 978-5-4496-6612-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О покойнике либо хорошо, либо ничего. Тоже самое и о шинке́. Если облюбовал какое-то питейное заведение, то либо рекламируешь его и пытаешься притащить туда всех друзей и знакомых. Либо же молчишь о нем.

В моем случае второе. Как-то сам не заметил, что в возрасте сорока лет полюбил местный бар, что на углу дома. И название у заведения такое говорящее: «У Людмилы». Сам кабак представляет обычную дешевую забегаловку, со спертым воздухом, вечно липкими столами и заваленным бычками крыльцом. Барменша, а она же и хозяйка Людка, пышная баба возрастом «сорок плюс» с довольно симпатичным лицом и приятным голосом. Она всегда мне рада.

Насколько знаю, хахаля у нее нет. И кольца на пальце я тоже не замечал. А может и стоит к ней подойти, предложить совместную жизнь? Но меня отталкивают ее габариты. Она в четыре раза больше меня. Ростом только с ней одинаковые. Я же – щупленький слесарь местного завода электродвигателей. Никогда не был женат. В двадцать семь лет переехал из соседней деревни в съемную квартиру. Одна комната на пятом этаже в разваливающейся «хрущевке», где вечно течет крыша, и черная плесень в углах.

Часы затрещали. Шесть вечера. И чем занять себя? Хоть к Людке иди. А ведь сейчас только вторник.

Хотя, какая кому разница? Собрался и спустился в любимый кабак.

– О, Денис, – мурлычет Людка. – Заходи, заходи. Тебе как обычно?

– Нет, Людочка. Будний день. Только пива.

– Тебя когда будни останавливали? – она достает из холодильника запотевшую кружку.

Кран зашипел и начал брызгаться пеной.

– Я сегодня первый что ли?

– Нет, – отвечает Людка. – Кега закончилась, – и уходит в подсобку.

Слышу возню, какие-то непонятные звуки, металлический звон и Людкино возмущение. Воюет со шлангом и редуктором.

– Справилась, – выкатывается коротко-стриженный колобок и пробует налить кружку. Кран не возмущается.

– Пусто как-то, – говорю ей. А сам полностью поглощен процессом наполнения кружки.

– Вон, сидит, – указала взглядом в конец зала. – Водку пьет. Может, тоже водочки?

– Людка, я уже выгляжу на шестьдесят лет. Виноваты каждо-пятничные посиделки в твоем кабаке. Уже печень болит.

– Ой, печень у него болит, – морщит нос она. – Кстати, мужик на тебя смотрит.

Оборачиваюсь к нему. Чего надо? Первый раз его здесь вижу. Он рукой зовет к себе, а потом показывает на стол. Кружка пива, штоф водки и овощная нарезка. Приглашает выпить. Поговорить хочет. Я не любитель такого общения, но он не сдается. Подсаживаюсь.

– Игорь, – протягивает руку. Не кисть, а тиски слесарные. – Игорь Сайко.

– Денис, – жму руку в ответ. – Денис Емельянов.

– Выпьешь? – предлагает водочки.

И не хочу, и отказывать не прилично.

– Людочка! – зову любимую барменшу. – Принеси, пожалуйста, еще стопочку.

Та своей переваливающейся походкой быстро приносит холодную стопку. И откуда в таких габаритах может быть столько расторопности? Смотрю ей в след, оцениваю ее огромную женскую «душу».

– Чего не предложишь ей жить вместе? – спрашивает Игорь, протягивая стопку.

– Да… я… – смешиваюсь и не знаю, как ответить.

Выпиваем. Я закусываю помидором, Игорь запивает пивом.

– Вижу, нравится она тебе, – продолжает он. – А ты чего-то боишься. Я даже знаю чего, – и начинает ехидно улыбаться. – Ее габаритов. Она женщина крупная. И тебя это останавливает, – продолжает улыбаться. – Пышки – они очень темпераментны в постели. Потому что секса у них мало. Всячески готовы мужика удовлетворять.

– Откуда знаешь?

– Да сам неоднократно с пышками кутил. Они сами на тебя прыгают.

– Не замечал.

– Ты просто не хочешь этого видеть, – он разливает по второй. – Вон, барменша эта… Люда. Она же тоже на тебя смотрит, так пристально. Выискивает что-то. Ждет, когда осмелишься.

– И как к ней подойти? – любопытствую.

– Точно так же, как ты у нее попросил сегодня кружку пива, а потом еще стопку водки. Все до безобразия банально. Они, бабы, только в двадцать лет хотят цветочной романтики и прогулок под звездами, а после тридцати хотят, чтоб их жестко драли. Мы же, мужики, все делаем наоборот. А почему? Да потому что туповаты мы. И в двадцать лет у нас кровь прильнула к органу, а от головы отхлынула. И все, мозг встал. В обезьяну превращаешься. А после тридцати кровь реже поступает куда надо, слишком долго задерживается в мозгах. От ее переизбытка и пробивает на вшивую романтику и любовные потуги, – и разливает еще по одной. – Будь возможность с ними договориться, жить бы стало проще. Я прав?

– Прав.

– За договоренность и выпьем, – поднимает стопку.

Водка пошла туго. Пришлось продавить пивом.

– Я много где бывал, много видел чего, – говорит он. – И провожали меня, и встречали, а в душе ощущение, что сорок лет прошли зря. Понимаешь?

– Нет, – качаю головой.

Игорь опирается подбородком на ладонь, думает. Я говорить не решаюсь, уж больно специфический у меня собеседник.

– Так, надо еще водочки. Граммов триста. Ты как?

– Людочка! – зову барменшу. – Водочки еще триста, – и делаю глоток пива.

– Людочка, – Игорь смотрит на меня. – Ты, может, на ней женишься?

Он пьян. А еще водки просит.

– Не смотри так, не пьяный я, – понимает мой взгляд. – Я тут женщину себе искал. Настоящую, свою. А в итоге уезжаю. Опять. Уже четвертый переезд за последние два года меня… ищу чего-то. Чуда, что ли…

Люда принесла штоф водки. Поставила его на стол и быстро упорхнула, словно толстый пингвин, что научился летать.

– Обратил внимание, как она на тебя сейчас посмотрела? – спрашивает Игорь.

Мотаю головой.

– А зря, Денис, очень зря. Короче, давай так поступим. Сейчас допиваем, ты идешь к ней, а я – на вокзал.

Я молчу.

– Ты чего боишься? Отказа. У меня таких отказов была куча. Даже одно время из-за этого с проститутками общался, – Игорь разливает по стопкам. – Я хочу сказать, что какое-то переосмысление пришло, суть жизни открылась. Теперь мотаюсь по городам в поисках настоящей женщины. Но почему-то не везет. А когда человеку не везет, что он делает? Правильно, пьет!

Я продолжаю молчать. Столько откровений никогда не слышал. И не понимаю, то ли мне за него обидно, то ли завидно.

– Не знаю, – продолжает он, – у меня жизнь кувырком пошла. Не могу долго сидеть на одном месте. Снабженцем н местном заводе работал. Не для меня в конторе сидеть…

– Ты ищешь женщину, а сам бежишь отсюда? Как и с других городов. И для чего? Может, стоит поискать нормально?

– Искал. Даже с бухгалтершей на заводе шуры-муры крутил, – отвечает. – А все не то. Она женщина хорошая, хозяйственная. Не спорила и по мелочам не ругалась. Мне же воздуха стало не хватать… Возможно, уже просто отвык от совместной жизни… А зачем мне здесь продолжать поиски?

Делаю глоток из кружки. Долго у меня пиво не заканчивается. Игорь разливает водку.

– Еще на раз, – болтает штофом. – Да я пойду.

Выпиваем, закусываем, продавливаем пивом. Чувствую, что пьянею.

– Найдешь ты ту единственную свою, дальше что?

– С собой заберу.

– Может не поехать.

– Тогда она не моя. Все просто, Денис. А эти аргументы, доводы… ну, те… родственники, друзья… понимаешь? У меня тоже был друг детства… В семнадцать лет на моих глазах его насмерть сбил автобус… Давай выпьем за него, – и разлил остатки.

Выпиваем.

Игорь напрягается. Сжимает стопку, что пальцы начинают белеть, смотрит куда-то в сторону. И продолжает давить стопку. Хруст, и осколки падают на стол. Раздавил ее, как мягкую сливу.

– Извини, – он салфеткой закрывает царапину.

– В больницу надо!

– Не надо, – отмахивается Игорь. Он встает из-за стола. Треплет меня за плечо. – Я расплачусь, – достает портмоне и кладет пару тысяч на стол. – Сдачу оставь себе. Вон, Людочке своей цветы купишь, – и уходит.

Смотрю ему в след. Какой-то комок встал поперек души. Захотелось его догнать. Догони я его, чтобы у него спросил? Он уже скрылся за углом дома. Куда, интересно, поедет? И найдет ли свое счастье?

– Ты еще будешь? – отвлекает меня подошедшая Люда.

– Пойдем ко мне, Людка, – отвечаю ей. – Закрывай бар, – и поднимаюсь со стула. – Все, хватит работать, – обнимаю ее за необъятную талию. Поддается.

– Пошли, – улыбается она в ответ.

На столике осталась стоять грязная посуда.

Приятно складывать деньги под стопку полотенец в шкаф в надежде, что никто о них никогда не узнает, но еще лучше положить эти же деньги в стеклянную банку и спрятать ее в стене, как это делал Тимофей.

– Эти банкиры-капиталисты, – говорил он жене, – ничего от меня не получат! Это все Горбачев с его перестройкой. Хорошо, что еще работать дают.

– Тимоша, не забывай, я тоже пенсию получаю, – ответила Галина. – Так что денег нам с тобой хватит.

– А как же дети? Димка, Генка и Алина? Им кто помогать будет? Ладно, Димка у нас парень серьезный, а вот Генка – баламут вечный, постоянно в проблемах. И Алине приданое тоже надо.

Галина сняла с головы платок и поправила кроткие темные волосы:

– Разобьешь свою копилку и дашь денег дочери на свадьбу.

– Э, нет, – покачал пальцем Тимофей, – это я коплю на «Волгу». И пока не накоплю достаточно, никому их не дам.

Галя посмотрела на него косо. «Втемяшил себе, что машина новая нужна. Сдалась мне эта „Волга“! Нормальная наша „Жигули“. Надо бы Димку подключить, может он повлияет на отца».

– И не надо на меня так смотреть, – сказал Тимофей. – И даже не думай подключать Димку! И вообще, как я решил, значит, так оно и будет!

– Разошелся, барин, – Галя ушла в комнату.

Во дворе лаяла собака, у соседей пел петух, за забором мычала корова. Кто-то проскакал верхом на лошади. Типичные деревенские звуки.

С самой свадьбы живут они в деревни. Приехали поднимать целину, продолжать дела дедов и родителей. А когда все рухнуло, Галя пыталась уговорить Тимофея переехать в город.

– Ты видишь, что происходит с нашим колхозом, – говорила она. – Он себя изжил. Ты сидишь тут без зарплаты, без продуктов. Все уходит в город!

– Да председатель наш ворует, гнида вшивая! – ответил Тимофей. – И ты хочешь в город переехать? Да я там жить не смогу!

– Да пойми ты, нам детей растить надо…

– Не поеду! – рубанул Тимофей.

Галя всю ночь проревела в подушку. Тима не хотел ее слушать. Он верил, что настанет счастливый момент, возродится колхоз, и все будет как раньше.

Но становилось только хуже. Закрылась молочная ферма. Заглохла вся техника, и Тимофей, как главный механик колхоза, стал не нужен.

– Тима, давай переедем в город, – просила Галя. – Найдешь ты там работу. Будешь также машины чинить. Хоть деньги будут. Ты пойми, что нет у нас возможности огород и скотину держать.

Тимофей злился, отмахивался и говорил, чтобы она не лезла. Димка, самый старший, все понимал. Пока отца не было дома, он сказал матери:

– Мама, мы обязательно уедем в город, я тебе этого обещаю.

Галина разревелась, обняла его и сказала, что верит ему. Но годы шли, дети росли, и никуда они не уехали. Пришло нормальное время, ферма заработала, поля стали опять засевать. Появилась работа, а с ней и деньги.

Теперь вот Тима решил купить себе «Волгу».

– Ты чего тут разлеглась? – вошел в комнату Тимофей.

– Голова болит. Солнце, жара. А ты чего еще не на работе?

– Позвонят, – деловито ответил он и уселся на край кровати.

– Тебе чего? – насторожилась Галина.

Тимофей молчал.

– Ага, денег надо! Вон иди и возьми из своей драгоценной копилки, а у меня не проси.