Штрихи тысячелетия - страница 11

На руку объединенному войску был и тот факт, что накануне сражения прошел ливень, земля разбухла от влаги, что давало некоторое преимущество легкой татарской коннице перед тяжёлой рыцарской.

Командование союзных войск четко распределило обязанности. Общее руководство осуществлял Ягайло, польской армией командовал некто Зындрама (Збигнев), остальными частями – Витовт. Это предопределило и порядок построения войск. Предполагалось, что рыцари обрушатся на правый фланг союзного войска могучим фронтальным ударом. Необходимо было удар выдержать, а потом охватить противника с левого фланга. С некоторыми оговорками замысел удался. Вопрос заключался в том, где какие войска разместить! Размещал, напомню, Ягайло… Польские войска оказались, как и следовало ожидать, на левом фланге. Литовские на более опасном правом. А на участке, на котором ожидался самый страшный удар панцирной кавалерии, поставили три полка смоленского князя Юрия Святославовича Мстиславского – за пятнадцать лет до описываемых событий Литва отвоевала Смоленск у Москвы. Легкая татарская конница выступала в качестве застрельщиков… Воистину, чужой крови не жалко!

Сражение начали татары. Налетев на стройные ряды крестоносцев, они осыпали их стрелами. Наткнувшись на мощный заслон из артиллерийского огня и тучи стрел тяжелых арбалетов, откатились назад. Особого урона закованной в броню армаде они не нанесли, однако вынудили ее к атаке по непросохшему полю.

Такой удар стальной лавины выдержать было невозможно. Не так: не мог выдержать никто. Литовцы и не выдержали – дрогнули и начали отступать. В ходе жестокой сечи крестоносцам удалось даже захватить Большое королевское знамя. Казалось бы, судьба сражения решена! Однако она оказалась в руках горстки русских ратников! Именно три смоленских полка, выстояв, спасли положение. Они дали возможность Витовту остановить бегущие литовские хоругви, перестроить их и вновь бросить в бой. Они дали возможность Ягайло оценить ситуацию и направить отряд для того, чтобы отбить знамя. Они вынудили Юнгингена ввести в сражение резерв…

Один полк погиб до единого человека. Остатки двух других отошли (именно отошли, а не бежали) и влились в оправившиеся от замешательства литовские хоругви. Достойные наследники славы дружинников Александра Невского!

С этого момента войско Тевтонского ордена было обречено. Войска союзников начало охватывать его с флангов, угрожая окружением. Уцелевшие рыцари отступали…

А теперь – образец чести воина и полководца! История знает немало случаев, когда полководец бросал обреченное войско и спасался бегством. В 31 году до н. э. Антоний бросил гибнущий флот, разгромленный Агриппой в битве при Акции. Дмитрий Донской в 1382 году бежал от Тохтамыша, оставив на произвол судьбы не только Москву и москвичей, но и собственных жену и детей. Разгромленный под Полтавой Карл XII так спешил спастись, что бросил весь обоз. Наполеон сбегал от обреченной армии дважды – в Египте и на Березине… Да мало ли история знает подобных примеров! А здесь…

Понимая, что орден разгромлен, приближенные начали уговаривать великого магистра скрыться. Ульрих фон Юнгинген поступил как настоящий рыцарь.

– Не дай Бог, чтобы я оставил это поле, на котором погибло столько мужей! – ответил он и бросился на верную смерть в самое пекло битвы.

…Значение Грюнвальдской битвы для восточного славянства и народов Прибалтики невозможно переоценить. Она поставила крест на самой идее крестоносцев вторгаться на наши земли.