Однако дубинок Кальтер опасался значительно меньше, чем стрел, копий и мечей. И, подставив протез, отразил удар, нацеленный ему точно в висок. После чего вторую лучницу постигла та же печальная участь, что и первую. Только ей сломал нос, вышиб половину зубов и раздробил лицевые кости не набалдашник палицы, а протезный кулак. Что не имело принципиального значения, ведь и тот и другой были железными и впечатались в лица амазонок примерно с одинаковой силой. Так что теперь им придется завязать с охотой на людей и срочно отправляться в ближайший госпиталь за медицинской помощью…
…Хотя какие, к чертовой матери, здесь могут быть госпитали! Интуиция подсказывала Кальтеру, что во всем этом безумии нет и не может быть больниц, магазинов, гостиниц, ферм и иных атрибутов цивилизованного мира. Также наверняка нет здесь и сил правопорядка, обязанных урегулировать весь этот хаос. В противном случае все трупы в долине были бы давно стащены в кучу и сожжены, а валяющееся повсюду оружие – собрано и перевезено на какой-нибудь склад.
Короче говоря, никто не придет на помощь амазонкам, которых Кальтер изувечил в порядке самозащиты. А без хирургического вмешательства с раздробленными лицевыми костями им не выжить. Адские боли будут преследовать их до самой смерти, которая наступит из-за возникшей у них вскорости гангрены, против которой никакая ампутация уже не спасет, ведь нельзя же в данном случае ампутировать больному голову…
Посмотрев на очередное кровавое деяние своих рук, Куприянов лишь огорченно поморщился и достал из ножен нож. Конечно, он мог бы позволить лучницам умереть самим, но почему бы не проявить к ним милосердие, избавив их от мучений? Да и как знать, а вдруг за ними по пятам идут их приятельницы, которым они успеют рассказать перед смертью о Кальтере?
Нет уж, чем меньше местные обитатели будут о нем наслышаны, тем лучше. И сейчас он об этом позаботится, ведь ему не хочется снова вляпаться в неприятности лишь потому, что он поленился избавиться от ненужных свидетелей…
Приглянувшийся Кальтеру арбалет так и остался висеть на седле дохлой лошади. Причем уже без тетивы – Кальтер перерезал ее, чтобы в будущем это оружие ненароком не выстрелило ему в спину. Жаль было портить столь добротную и полезную вещь, но теперь у него имелся трофейный лук – куда более удобное и простое в обращении устройство. Да и разжиться стрелами для лука в долине было проще, чем болтами – последние встречались гораздо реже и подходили размерами не для каждого арбалета.
Сделав несколько тренировочных выстрелов в лошадиную тушу, Кальтер остался в целом собой доволен. Стрелял он, разумеется, не так быстро и ловко, как несчастные амазонки. Зато лук в его железной руке сидел как влитой. Вдобавок ему не требовалось одевать кожаный наручень и перчатку, дабы тугая тетива не ударяла по руке. С меткостью у Кальтера тоже было все в порядке. Яблоко с чьей-нибудь головы он не сбил бы, но попасть в неподвижную человеческую фигуру с расстояния в тридцать-сорок шагов ему бы удалось. Не ахти какое достижение, но для неспециалиста в данном вопросе это было уже кое-что.
Пакаля у амазонок не оказалось. Разве только перед тем, как открыть охоту на Кальтера, они оставили артефакт в своем багаже или где-нибудь припрятали. Но идти искать их вещи – а заодно и новые неприятности – Куприянову совершенно не улыбалось. Поэтому он подобрал свои пакали, булаву и стрелы и, закинув за спину вещмешок, пошагал дальше, в направлении лагеря.
