Суворов махнул рукой, скривив и без того морщинистое лицо.
– Какие англичане, Миша? И это накануне большой войны с французами? Самое большее, что произойдет, это казнят этих участников, объявив их налетчиками и грабителями. Никакие высокие чины и громкие имена не всплывут, тем более упоминание об англичанах. Негоже нам ссориться с союзниками, когда такой большое дело затевается.
Суворов и Кутузов замолчали, а я перевел взгляд с одного на другого.
– Так что же, война с Наполеоном – это решенный вопрос? – спросил я, все еще не веря в происходящее. – Мы же вроде союзники.
– Я же тебе уже все объяснил, юноша, – тоже нахмурился Кутузов, а Суворов добавил:
– Витенька, не далее как сегодня я проведал, что две недели назад французы отобрали Мальту у англичан. Ты знаешь, что это значит для нашей империи?
– Знать-то я знаю, – ответил я. – Но Мальта была важна для отца нынешнего императора, для Павла. Александр же, насколько я знаю, не пылает к сему острову такой страстной любовью, как его отец.
– Это ничего не значит, – тоже нахмурился Суворов. – Мы связаны с мальтийским орденом союзными обязательствами и обязаны защищать их от посягательств. Ну, а раз французы наплевали на нашу защиту, то императору ничего не остается, как защитить орден.
– И не забывайте про расстрел герцога д'Аркура, – снова настойчиво добавил Кутузов. – Не сегодня-завтра наш министр иностранных дел, как он теперь называется, подаст ноту протеста правительству первого консула. Англия предъявит ультиматум и война будет на пороге. Как вы думаете, ваша светлость, кого поставят главнокомандующим союзной армии?
– Кого-кого? – проворчал Суворов. – Репнина вон пущай ставят или Каменского, мы его знаем, скороспела. Полным-полно фельдмаршалов сейчас.
– Полноте, ваша светлость, – ласково улыбаясь, сказал Кутузов. – Кому еще предводительствовать над союзными войсками, кроме как не вам? Никого другого австрияки не потерпят, да и англичане тоже, хоть вы и намяли им хорошенько бока на юге.
– Посмотрим еще, что скажет молодой император, – все также хмурясь, пробурчал Суворов. – Он мне сегодня устроил выволочку во дворце на приеме. Дескать, он самый главный у нас воитель и сам со всеми справится. Посмотрю я, что он с Бонапартом будет делать…
Кутузов задумался и спросил:
– Ваша светлость, я слышал разное мнение о Буонапартие. Что вы скажете о нем? Действительно ли он так хорош, как о нем говорят? Или он просто баловень фортуны?
Суворов вскочил со стула и пробежался по комнате. Я понял, что он достиг крайней степени раздражения.
– Кто говорит о фортуне? Помнишь, Миша, про меня завистники тоже так говорили?! А разве же я с фортуной на ты? Все чины свои с боем брал. Также и Бонапарт этот. Он сам пробился на трон французских королей, своей шпагой расчистил себе дорогу. О, Миша, ты даже не знаешь его еще по-настоящему! Я тебе так скажу, из всех полководцев, которых я знаю в истории, да и в современном мире, никто не сравнится с Бонапартом! Это гений, презревший глупые омертвевшие формы старой войны, за которые держатся наши тактики и теоретики! Он парит на крыльях и насмехается над тайнами победы, которые остаются недосягаемыми для глупцов, мнящих себя непобедимыми полководцами! Какая славная у него поступь, как твердо он ведет войска к победе! Ничего так не желаю, как скрестить с ним шпагу, но скажу тебе по секрету, я и сам не знаю, чем все это закончится.
