Миних должен испугаться и тогда он сам придет к герцогу Бирону просить его принять регентство и сам станет просить о том императрицу….
***
Год 1740, октябрь, 7 дня. Санкт-Петербург.
Карета фельдмаршала.
Пьетро и Кульковский одели мундиры солдат Ингерманландского драгунского полка и сколотили вокруг себя группу солдат, с которыми познакомились, вместе выпивая в трактире. Кульковский рассказал им о всех пакостях Миниха. Вспомнил слова о том, что «народу в России что песку», и что «солдата русского ему не жаль». Служивые под воздействием винных паров решили показать этому немцу где зимуют раки.
– А чего нам бояться? – орали солдаты. – Мы не гвардейцы и нам терять нечего!
– Житьишко наше хуже собачьего! Жрать мало дают!
– Жалование уже сколь месяцев не плачено!
– Выпить и то не на что! Вод добрые люди угостили!
– Пойдем скажем ему!
– Идем!
И солдаты отправились, горланя песни, к дому фон Левенвольде на Мойке…
***
Миних отправился во дворец в собственной карете без сопровождения. Фельдмаршал всегда так делал. Он считал ниже своего достоинства бояться русских и вообще кого бы то ни было. С ним был только кучер и адъютант полковник Манштейн.
Когда его карета катила по Мойке мимо дома Рейнгольда фон Левенвольде, какой-то солдат бросился к лошадям. Второй запрыгнул на ступеньку его кареты. Он ударил пистолем в стекло и разбил его. Осколки посыпались на колени фельдмаршала.
Кучер хотел хлестнуть солдата кнутом, но еще двое солдат страшили его с козел.
– Нам надо твоему барину пару слова сказать!
– Так что посиди тихо, дядя!
– Эй, толстомордый! Выходи из кареты!
Полковник Манштейн прошептал:
– Господин фельдмаршал! Это бунт!
– Я к ним выйду и разберусь что это такое! – решительно заявил фельдмаршал.
– Давайте это сделаю я.
– Нет, Манштейн. Вы же слышали, они желают видеть меня.
– Надо было взять эскорт, полуэскадрон драгун.
Миних открыл двери кареты.
– Что такое? – закричал он, высунувшись наружу. – Кто такие? Я вижу мундиры Ингерманладского драгунского полка?
– Ты скоро и не такие мундиры увидишь, – проговорил Кульковский. – Али, думаешь, забыли мы про пакости тобой сотворенные? Сколь душ солдатских пало по твоей вине. Не забыл?
– Ты желаешь в чем-то меня обвинить, солдат? – спокойно спросил фельдмаршал.
– Скоро когда царица наша на трон сядет тебе худо будет! – закричал кто-то рядом.
Стали собираться вокруг прохожие. И шептались: «Смотри! Сам Миних». «Карету фельдмаршала остановили». «Да ну! быть того не может». «Вот те и ну! Миних! И солдаты его не побоялись. Видать, совсем плоха императрица».
– Ты про кого говоришь? – вскричал Миних и схватил крикуна за ворот кафтана.
– Али пугать меня станешь? – нагло ответил солдат. – Да меня не испугаешь. Мне 60 лет и я с государем Петром Лексеичем в походах дрался. А говорил я о Лисавет Петровне.
– Да здравствует Елизавета! – заорали другие.
Кто-то выпрыгнул из толпы. Это была пара фискалов в серых плащах. Один заорал:
– Слово и дело!
Старого солдата схватили и скрутили ему руки.
– А ну пусти, сволочи! – закричал тот. – Братцы! Не выдай!
– Не дергайся дядя! Слово и дело!
Пьетро Мира был рядом и схватил одного фискала за плечо. Он повернул его и ударил его кулаком в зубы. Фискал кубарем покатился по мостовой под веселое улюлюканье толпы.
Затем Мира отбросил и второго фискала, и старый солдат быстро скрылся в толпе. После того Пьтеро и Кульковский также скрылись. Они свое дело сделали….
