– Сегодня у меня там много народа, господа. Но для вас всегда найдется местечко. Водочки с морозца?
– Водки неси, и что там у тебя есть из еды! Все неси! – приказал Пьетро.
– И верно. Я не отказался бы хорошо поесть, – поддержал шута герцог.
– Сейчас все будет!
***
Скоро Бирон и Мира уже выпили по первой и стали разговаривать. Герцог рассказал о том, как помог Либману выкрутиться.
– Остерман зеленый от злости ходит. Так хотел он через Лейбу на меня выйти. Стал я нашему вице-канцлеру как кость поперек горла. Он, видите ли, не терпит, когда кто-то вмешивается в дела управления государством.
– Но ты не сильно-то в эти дела и вмешиваешься, Эрнест.
– Да, но за меня это делают Либман, фон Штемберг, барон фон Ливен, барон фон Корф и другие.
– А скажи мне по правде, Эрнест, тебе не бывает страшно?
– Бывает. Как подумаю, что императрица умереть может, и сразу страшно становится. Эти русские тогда меня на части разорвут. Только Анна – моя защита. Она и есть та стена, за которой я могу от любых врагов спрятаться.
– А как думаешь, кто после неё править Россией станет?
– Это опасный вопрос, Петер. За такие слова можно и в застенки к Ушакову угодить, – с улыбкой сказал Бирон, и они снова выпили.
– Но все-таки? Неужели ты веришь, что трон перейдет к Анне Леопольдовне?
– Если она родит престолу наследника, то все может так и быть, Петер. За это стоит Остерман, хоть и враг, но в сем деле мы с ним едины. Для него крайне важен этот еще не родившийся наследник трона.
– А если родится девочка?
– Тогда не жди добра, Петер. Ибо у петровых потомков наследник мужского пола имеется принц Петр Ульрих Голштинский, сын цесаревны Анны Петровны. И тогда трон может достаться Елизавете, которая наследником этого ребенка и сделает. Потому Анна Леопольдовна должна родить мальчика.
– Дай то бог! Популярность Елизаветы велика.
– Да. Я вот недавно разговаривал с ней. Она такая красавица и так умеет очаровывать мужчин.
– Эрнест! Уж не влюбился ли ты в Елизавету? – Мира снова наполнил стаканы.
– А что? – Бирон посмотрел на шута.
– Да ничего, но она дочь Петра Великого.
– Но мне она нравится как женщина. И если бы она только поманила меня – я бы пошел. И сие было бы не таким уж и дурным шагом.
– Ты что Эрнест. Не дай бог, Анна узнает про такие твои мысли. Императрица ревнива.
– Еще как ревнива, Петер. А что говорят в вашей кувыр коллегии?
– Что и везде. Шуты грызутся за милости императрицы не хуже придворных. Но в большом фаворе пока одна Буженинова. Её императрица слушает всегда. А после того как она глаза царице на Анну Леопольдовну открыла, её положение еще больше укрепилось.
– И многие хотят Буженинову к себе заполучить в союзницы? Так?
– Именно так, Эрнест! Но Буженинова ни от кого таких подачек не берет. Её слабое место это желание выйти замуж. И она себе уже и жениха приискала. Это не кто иной как шут Квасник, в прошлом князь Голицын.
– Отчего в прошлом? Он до сих пор князь, Петер. Это тебе не Франция, где один раз унизившись, более не поднимешься. В России и не такое бывает. Так что наш Голицын еще свое возьмет. И Буженинова совсем не дура, что Квасника-Голицына обхаживает. Денег она уже на службе шутовской скопила. А теперь вот княжеский титул ей светит.
– Но пойдет ли императрица на то чтобы их поженить?
– Кто знает, Петер? На такой вопрос сразу ответить сложно.
***
За соседним столиком пили офицеры гвардии. Они матерно ругались и голоса их становились все громче и громче. Один из них, капитан в семеновском мундире со шрамом на лице вдруг выкрикнул:
