Может, просто он по природе своей такой хмурый?
Шут встал сам и протянул книгу:
– Возьми. Мне все равно сейчас не нужно. – Увесистый томик заметно подрагивал в его вытянутой руке. А Раол стоял, будто примерз. – Ну как хочешь, – Шут пожал плечами и, оставив книгу на столике у кресла, направился к двери. Он не испытывал никакой радости уговаривать этого чудака, да и вообще находиться с ним в одной комнате.
«Ваэлья, похоже, многое ему позволяет, – подумал он, покидая гостиную. – Ну да это не мое дело».
Шут вернулся в свою комнату и, отыскав по углам вчерашние луковицы, принялся отрешенно подбрасывать их. Руки его стали несколько послушней, а траектории полета «мячиков» уже не походили на результат нервных конвульсий. Впрочем, до нормального узора было еще так же далеко, как до прыжков через голову и здорового цвета лица.
Но Шут об этом не думал.
«Я могу, – говорил он себе, посылая очередную луковицу в полет. – Я могу».
Эта мысль становилась его молитвой.
«Я могу».
Но в конце концов уставшие пальцы не удержали скользкую луковую головку, и та упала, по обыкновению закатившись под кровать. Шут вздохнул и наклонился, чтобы поднять беглянку. Однако в тот момент, когда он протянул руку к луковице, в глазах у него резко потемнело, а цветной половик, сшитый из таких же лоскутов, как одеяло, вдруг, крутанувшись, ринулся навстречу. Шут едва сумел удержаться на ногах, вцепившись в край своей постели. Он с досадой помянул демонов и аккуратно сел на пол. Несколько минут пришлось просто хлопать глазами – в ожидании, пока исчезнут из поля зрения острые колючие искры.
– Вот так… – пробормотал Шут, осторожно поднимая голову. Вставать с половика было боязно. Ему очень не хотелось, чтобы фокус с головокружением повторился. С другой стороны – сидеть так посредь комнаты тоже не входило в его планы. Упаси боги, явится еще матушка Кера и застанет в таком виде. Начнет причитать на весь дом. И даже этот сыч Раол услышит, что болезный господин Патрик опять изволил всех напугать своей немочью.
Шут не сдержал смешок, представив брезгливое выражение на физиономии молодого слуги. Но смех смехом, а на самом деле ему вовсе не хотелось напоминать всем о своей слабости. Крякнув, он поднялся, стряхнул луковую шелуху, приставшую к ладони, и вдруг замер, настигнутый мыслью, которая должна была прийти ему в голову еще в обед, но отчего-то подзадержалась…
«Зачем оставаться на Островах? – думал он с нарастающей радостью. – Что меня держит здесь?»
Шут озадаченно посмотрел на свое отражение в окне, будто ища ответа у того тощего человека с темными синяками вокруг глаз. У этого бледного незнакомца, что насмешливо кривил губы по другую сторону стекла.
«Да… красавчик, – подумал он, показывая язык двойнику, который, разумеется, ответил тем же. – Девицы из Чертога в обморок попадают от восторга, когда увидят своего дорогого господина Патрика… А впрочем, я давно уже им не дорог».
Но и на Островах его, в самом деле, ничто не держало.
Кроме того, Шут подозревал, что нескоро попадет во дворец к Руальду. Нечего там делать без мальчишки. Да, все обвинения с королевского дурака сняли, Шут это знал. Но понимал и другое: появление в Золотой все равно повлечет за собой многочисленные допросы, которые, может, и назовут из вежливости как-нибудь иначе, но сути малоприятных бесед это не изменит. А что он скажет? Поведает о неведомых магах, чьи лица были сокрыты масками? Глупо… Кто ему поверит? Всем известно, что такие маги только в детских сказках остались. Да и спросят обязательно, зачем это, мол, они так с вами обошлись, господин Патрик? Чем беглый шут поднапакостил могущественным колдунам?
