Швейцар - страница 6

Осо не сожалел о пропавших в утробе зверя глупцах. Вероятно, король придерживался такого же мнения. Но в отличие от короля Осо не мог примириться с новым положением дел. Ност хотел бы изобрести оружие против чудовища, но исследовать природу зверя не решился. Природа же людей Носту была знакома.

Много недель провёл Осо в своей тесной комнатке при слабом свете свечи. Время от времени он поглядывал в щель между ставнями, записывал в колонки цифры, щёлкал счётами. За едой, свечами и другими надобностями он выходил исключительно ночью. Предварительно Осо обряжался во всё чёрное и мазал лицо сажей, чтобы Дивок его не заметил.

Сколько лун миновало с тех пор, как Дивок появился в городе, Осо уже не помнил. Но к этой ночи Ност завершил свои труды. «Оружие» было готово. Осо насыпал в холщовый мешок первую порцию чудодейственного порошка и выбрался в город.

Почти невидимый в чёрном наряде, Ност Знан прочёсывал улицу за улицей. У каждого открытого окна он развеивал созданный порошок. Осо знал, что его «оружие» сработает, потому что уже проверял его на пекаре. Как только старик вдохнул порошок, то перестал жаловаться, что устал жить в страхе перед Дивоком, покрепче запер ставни и навесил табличку «Для покупки хлеба стучать трижды».

Ност рассчитывал, что когда все горожане вдохнут «лекарство», здравый смысл одержит верх. Люди не будут покидать дома без надобности, перестанут собираться на площади, Дивок начнёт голодать и вскоре погибнет. Лишь бы король снова не начал его кормить.

Анюта работала допоздна. Но время, когда зажигаются фонари, не любила. Даже летом в некоторых закутках такая темнота, того гляди выскочит оттуда что-нибудь страшное. Анюта не любила страшного.

Конечно, трусихой Анюту не назовёшь. Уже несколько лет она жила в съёмной квартире одна и вполне справлялась. Но стоило опуститься сумеркам, Анюта зажигала свет во всех комнатах и не гасила до самого отхода ко сну. Входную дверь за вечер проверяла трижды, а то и четырежды. И только когда собиралась лечь, щёлкала комнатным выключателем и стремглав неслась к кровати.

Возможно, из-за страха перед ночью с работы Анюта возвращалась кварталом с дорогой застройкой. Ухоженные улицы и дворы, сверкающие новизной машины, изящные скамейки, клумбы в сдержанном стиле – в таком месте вряд ли встретишь опасность. А, возможно, Анюту манили светящиеся витрины, стеклянные двери парадных и выходившие из них приодетые жильцы. Роскошь прельщала Анюту.

Собственно, в один из таких вечеров с Анютой приключилось небывалое. Золотистый свет фонаря падал на серую стену дорогой многоэтажки и выводил на облицовке силуэт тонкого, старательно подстриженного дерева. Дерево росло рядом со скамейкой. Из-за угла падения света, из-за ребристой поверхности стены или из-за Анютиного воображения, но тень удивительно походила на картину, написанную на холсте. Анюту нестерпимо тянуло прикоснуться. Она не стала противиться желанию и провела пальцами там, где темнел ствол. Как только Анюта дотронулась до стены, фасадная панель сорвалась с места и поехала вниз. От неожиданности Анюта отскочила. Панель бесшумно коснулась тротуара и завалилась набок. Анюта замерла, не зная, что думать. Силуэт искусно подстриженного дерева в лучах золотистого света остался на отвалившейся панели. На стене тени уже не было.

Движимая любопытством, Анюта подошла ближе и присела. То, что она приняла за фасадную панель, оказалось натянутым на подрамник холстом. Тень была выписана красками. Не отдавая себе отчёта, Анюта сунула картину под мышку и энергично зашагала к дому.