Платон, лицо которого оставалось непроницаемым, объяснил процедуру: «Заходить будем по одному. Пройдете тест «Граф Поли». Варяг и Ульян, опытные бойцы, прошли по очереди в промежутки десяти минут, но обратно не вернулись. Тишина, висевшая в воздухе, стала ещё более гнетущей.
Тревога сжала горло. Я был третьим. Варяг, первый, вошел с уверенностью, которая сейчас казалась наивной. Ульян, второй, был более осторожен, но и его уверенность не помогла. Что-то было не так. Что-то скрывала эта процедура, эта «игра».
Дверь открылась, и я вошел в небольшое помещение. Оно было странным – кабинет, целиком окруженный зеркалами, которые отражали бесконечный лабиринт света и теней. Перед каждым зеркалом стоял монитор, а рядом – кресло, оборудованное пучком проводов и различной коммутацией, напоминающей медицинское оборудование. В одном из кресел уже сидел человек.
Платон, как ни в чем не бывало, представил: «Специалист по тесту «Граф Поли» – Харитон». Харитон был бесстрастен, его лицо не выражало никаких эмоций. Он лишь кивнул, не отрывая взгляда от монитора, на котором мерцали непонятные символы. Воздух в кабинете был тяжелым, пропитанным запахом медикаментов и металла. Я знал, что что-то не так, что этот тест был чем-то гораздо большим, чем просто проверка способностей. Он был чем-то… смертельно опасным.
Платон жестом указал сесть в кресло напротив Харитона. Холодный металл кресла неприятно коснулся кожи. Пока я садился, на мою голову надели что-то вроде шапки, сплетенной из тонких проводов. Они приятно покалывали кожу, но это ощущение быстро сменилось лёгким дискомфортом. Затем Платон, с поразительной ловкостью, надел на каждый мой палец кольцо, от которого также тянулись тонкие провода, исчезающие в общей паутине электроники.
«Ну как вам, комфортно?» – бесстрастно поинтересовался Харитон, не отрывая взгляда от монитора.
«Терпимо», – ответил я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Я чувствовал себя подопытным животным, подключенным к сложной машине. В воздухе висела напряженная тишина.
«Тогда преступим», – констатировал Харитон, и на мониторе вспыхнули символы, предвещая начало теста.
Вопросы Харитона последовали один за другим, словно удары молота. Они касались самых сокровенных уголков моей памяти, самых глубоких слоев моей жизни. И начались они с самого начала… с бункера.
*Когда я родился?* Вопрос застал меня врасплох. Я никогда не задумывался о точной дате.
*Кто мои родители?* Мне пришлось собрать осколки воспоминаний, фрагменты, которые я старался вспомнить.
*Как долго я провел в бункере?* Эта цифра, казалось, пугала даже меня самого.
*Что я знаю о Земле?* Скромные знания, почерпнутые из книг и рассказов, казались жалкими и ничтожными в сравнении с масштабом реальности.
*Что я знаю о военных коалициях?* Информация была разрозненная, обрывочная, недостаточно проверенная.
*Что я знаю о месте, где нахожусь?* Мои знания были ограничены тем, что удалось узнать за время пребывания здесь.
*Какие у меня цели и помыслы?* Этот вопрос заставил меня задуматься. Мои цели были расплывчаты, смешаны с опасениями и надеждами, которые я тщательно скрывал.
Каждый ответ – это напряжение, это погружение в глубокие слои памяти, это борьба с собственной психикой. Я чувствовал, как провода на моей коже передают мои ответы системе, как Харитон анализирует полученные данные. Это не был обычный тест. Это был глубокий психоанализ, расследование души, проведенное с помощью технологий, которые были мне непонятны.
