– Ты совсем берега попутал? – наезжаю на него.
А мужичок то мелкий, на целую голову ниже меня, да и в плечах явно уже. Ему со мной не тягаться.
– Да я познакомиться хотел, – проблеял он, сжимаясь под моим грозным взглядом.
Я делаю глубокий вдох и выдох. Нужно держать себя в руках. Мы в самолёте. Драться нельзя. А вот объяснить мужику правила поведения нужно.
– Говорю один раз! – я собрался с мыслями. – Эта девочка моя несовершеннолетняя кузина. Если ты ещё раз подкатишь свои шары в её сторону, то судить тебя будут как маньяка-педофила. Я позабочусь. И мой отец-прокурор особенно. Всё понял?
– Мгм, – кивнул тот, совсем сжавшись.
– А теперь брысь на своё место, и не отсвечивай весь полёт!
Мужичок ретировался. Вернулся на место, пристегнулся и отвернулся к окну. Я подумал, что Нэнси будет неприятно сидеть рядом с ним и сел в её кресло. А она пусть сядет в моё.
Принцесска, вернувшись, очень удивилась, но села на моё место, слегка пораспинавшись о том, что по правилам меняться нельзя.
Эти правила для того, чтобы при авиакатастрофе можно было потом опознавать трупы. Но мы же ей об этом не скажем, верно?
Решила поговорить со мной и узнать, что я сделал с соседом у окна и почему он такой притихший. Честно передал ей суть разговора. Заупиралась, что совершеннолетняя. Нашим, конечно, легче, но соседу об этом знать необязательно.
Какое-то время летим в тишине. Я снова достаю наушники и втыкаю в уши. Откидываюсь на спинку, стараясь уснуть.
Попадаем в зону турбулентности. Немного трясёт. Но принцесса снова в панике. Пытаюсь успокоить её тем же способом. Снова срабатывает.
Затем делаю ошибку, объясняя ей свой поступок. Лететь ещё долго, а этот способ больше работать не будет. Но мне не хочется быть в её глазах полным отморозком.
Протягиваю ей один наушник. Берёт. Следуя моему примеру, откидывается на спинку и закрывает глаза. Кажется, засыпает. Засыпаю и я.
Через какое-то время просыпаюсь. Принцесса спит. Гляжу на часы, вроде лететь недолго осталось. Пилот объявляет о начале снижения.
Начинает трясти. Нэнси в панике просыпается, смотрит на меня с надеждой. Я слабо киваю в сторону туалета, она отрицательно качает головой, ещё сильнее вцепляясь в кресло. Не работает…
Чёрт. Нужно как-то помочь ей. Совсем же не дышит.
Кладу свою руку на её, которой она вцепилась в подлокотник. Ледышка! С трудом отрываю, разгибая холодные пальцы. Подношу к своему рту, чтобы согреть. Удивлённо смотрит на меня.
– Давай вторую.
Протягивает вторую, такую же холодную. Начинаю растирать её ладони, чтобы по ним начала циркулировать кровь. Боюсь поцарапать своими грубыми пальцами её нежную кожу.
– Как тебя зовут? – неожиданно шепчет, заглядывая мне в глаза.
– Что? – всплывая на поверхность из омута её глаз, пытаюсь понять чего она хочет от меня.
– Ну ты держишь мои руки в своих, а я даже имени твоего не знаю.
А разве, чтобы держаться за руки, нужно имя знать? Со мной иногда спит барышня и имени не спрашивает даже. Оно ей ни к чему. Придумает сама какое захочет. Но с Нэнси нельзя так.
– Зови меня Сид.
– Это имя? – удивлённо.
– Это погоняло. Производная от фамилии.
Самолёт ещё более резко ныряет вниз. Я крепче сжимаю ладошки Нэнси. Они уже не такие холодные, но ей всё ещё страшно.
«И мы будем с тобой всё время вместе, как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси» – играет в наушниках.
Я не специально включал. Рандомный порядок или кто-то свыше?
