– Как же можно узнать: кто что загадал и именно это подарить?
– Мам. Ну, в Новогоднюю Ночь же бывают чудеса, ли нет?
– Говорят, что бывают. Я не знаю.
– Чайник уже закипел! Света! Никита! – Звал Вадик из кухни.
Когда все жевали торт и думали каждый о своём, часы уже показывали ровно двадцать четыре часа. Кушали торт, играла негромкая музыка. Горели три свечи, и их блики играли на стоявшей в темном углу ёлке. Шевелившийся дождик переливался, а игрушки мерцали различными огоньками. Всё это так завораживало, и было таким загадочным и таинственным, даже немного волшебным. Вообще чувствовалось, как в детстве, необходимость загадать желание. “Неужели я снова решусь попробовать, уже в третий раз, загадать эти желания? Оно же нереально, – она посмотрела под ёлку, – что же интересно подарил мне Никита? – Коробка, в которой лежал ее подарок, была с розовым бантом в позолоченной бумаге. – Что же там может быть? – Она мучилась, – но не может же совпасть моё желание с тем, что лежит в этой небольшой коробочке…
– Мама, а ты загадала желание?
– Да сынок.
– Какое? Я могу узнать?
– Ты же знаешь, чтобы оно исполнилось – нельзя никому говорить!
– Да, бабушка мне говорила, извини, я совсем забыл.
– Когда ты хотел смотреть подарки, сынок?
– В двенадцать, папа, как в Новогоднюю Ночь, а что?
– Так уже пора, время-то половина первого.
– И правда! Мама, а давай, ты – первая посмотришь свой подарок, а потом папа…
– Спать ты во сколько собираешься? Маме ведь уже нужно отдыхать!
– Возьму сейчас свой подарок и открою его в своей комнате, чтобы не мешать вам, пап, можно? И сразу лягу спать.
– Можно. Иди тогда сразу – первый, хорошо?
– Ладно, спокойной ночи. – Никита ушёл спать вместе со своим подарком, так его и, не открыв, а уснув с ним в обнимку. Светлана с Вадимом сели на диван, держа в руках свои подарки и не решаясь их открыть, как будто боялись того, что в них будет не-то, что им нужно. Вадик хотел, чтобы в новом году к нему пришло ещё большее ощущение любви и взаимопонимания для того, что в каждом своём движении, взгляде, слове он понимал; даёт жене всё, что у него есть. Все чувства, мысли, даже все его желания она видит и принимает. Однако, всё время он понимал, что Свете этого мало, чего-то ей не хватает, и от этого она ещё больше переживает, давая ему понять, что в нём нет чего-то, что ей необходимо и важно. Вадим хотел, чтобы его любовь стала чище, выше и более полной, всеобъемлющей, чтобы жена могла ей восхищаться, полностью ощущать всю её гармонию и всю жизнь быть полностью счастливой. Его мучило это ощущение неполноты, тяготило как осознание того, что он уже никогда не достигнет полного взаимопонимания с любимой, лишив её и себя семейного счастья.
– Дорогая, если хочешь, давай я открою свой подарок первым.
– Только ты скажешь мне: совпало ли это с твоим желанием или нет, ладно?
– Конечно, скажу – это не вопрос.
– Только само желание не нужно произносить вслух, ты не забыл?
– Не забыл, любимая, – уже разворачивая подарок, сказал Вадим.
Он развернул подарок и вынул из коробки статуэтку средних размеров, олицетворявшую божество любви “Амура”, у которого лук и стрелы были за спиной, а сам он улыбался и протягивал в своих руках что-то непонятное, наподобие пирога, на котором была надпись: “Воздам тебе все, что пожелаешь, ибо сила веры твоей велика, надежда безгранична. Да укрепится в тебе и любовь, сын мой!”
