Сильнее - страница 24

Обычно это было младшее поколение: Салли, Большой Ди и Крис. Иногда Эрин и Гейл. Той ночью это был Большой Ди и мой старший брат Тим. Я говорю «брат», но Тим по факту мой сводный брат. Он был ребенком от предыдущих отношений моей матери, до того как она встретила отца. Я не знал о нем до двадцати одного года, когда он позвонил моей маме ни с того ни с сего. О маме можно что угодно говорить, но у нее большое сердце. Когда она узнала, что Тим нуждался в ней, она приняла его. И начиная с того момента Тим и я стали близки. Мы смотрели бейсбол и пили пиво вместе.

Обычная жизнь – вот так я себя чувствовал с этими ребятами. Дайте нам в руки по банке пива, и это будет похоже на сотни других ночей, которые мы проводили вместе. Соке последние два года были в отстающих, проиграв в 2011 году и упустив плей-офф в последний день сезона. Затем уволили тренера, понизили зарплату всей команде и просто ужасно сыграли в 2012 году, показав худший результат бостонской бейсбольной команды с 1965 года.

У них теперь снова новый тренер и несколько новых игроков, но никого из них нельзя назвать первоклассным. Они неплохо начали, конечно, но никто не ожидает от них многого. Бейсбол это медленная, тягучая и непредсказуемая игра, в которую играют почти каждый вечер на протяжении шести месяцев, 162 игры за 182 дня. Начало бейсбольного сезона полно обещаний и ложных надежд. А для зрителя это идеальный способ убить пару часов.

И это то, что мне было нужно, особенно со всеми этими новостями про взрыв. Я просто хотел забыть про медсестер, которые постоянно подталкивали меня и тыкали в меня иглами, забыть про неожиданные судороги в ногах, от которых хотелось кричать, про тревожный звук шагов по коридору, про запах взрыва, смесь фейерверка и сгоревшей плоти, который кажется никогда не уйдет. Этой ночью я заснул единственным возможным способом: под звуки игры и крики Тима и Большого Ди, спорящих о чем-то, что произошло в 2009 году. Соке лидировали…

Я проснулся как обычно, с судорогами и колотящимся сердцем. Через темноту пробивались слабые лучи ламп. Большой Ди и Тим сидели у телевизора, убавили громкость и смотрели новости. Говорили о стрельбе, об угоне автомобиля, о попытке грабежа.

– Это они, – сказал я.

– Нет, – сказал Большой Ди. – Это другие ребята.

– Это просто какие-то сопляки, – добавил Тим.

Но я знал, что это были подрывники. Я знал это. Я никогда не думал, как их поймают, но как только услышал, что они стреляли в копов, я знал, что им уже никуда не уйти.

Позже этой ночью мне приснился первый кошмар. Я не помню, о чем он был, но я проснулся с криком.

– Я здесь, Джефф. Я здесь, – сказал Тим, сидя около двери. – Не о чем беспокоиться, приятель. Мы здесь.

Я написал Кевину в шесть утра следующим утром: «Ты встал?»

Он встал. Все встали. СМИ просто взорвались, когда молва о перестрелке в Уотертауне, пригороде в нескольких милях от центра, начала распространяться. Кевин был на ногах с четырех утра, щелкая каналы ТВ и обновляя почту, как и большинство людей из Бостона. Офицер полиции погиб. Другой был в критическом состоянии. Один подозреваемый погиб в перестрелке с полицией, но второй сбежал. Полагалось, что он скрывается где-то в Уотертауне, хотя Кембридж тоже был перекрыт. Подозреваемый проехал в Уотертаун из Кембриджа на украденной машине.

– Мы убеждены, что это и есть тот террорист, – сказал репортерам глава полиции Эд Дэвис в 4:30 утра в пятницу, – Мы убеждены, что это тот самый убийца. Крекеры? Я написал Кевину.