Я нашла его в энциклопедии «Британника». Там написано, что у него были такие необычные теории, что людиотказывались ему верить. Папа попробовал мне их объяснить, но сам признался, что с трудом их понимает.
Но я чувствую себя не в своей тарелке, когда он пророчит, что в один прекрасный день я стану делать открытия подобного рода.
И еще. Когда я остаюсь вдвоем с мамой на кухне, она заводит разговор о музыке. Тут всегда возникает второй призрак. Его зовут Вольфганг Амадей Моцарт.
Мама мне рассказала, что в моем возрасте он уже играл в составе скрипичного трио со взрослыми музыкантами (что означает, что я, слава богу, уже поотстала).
Когда папа слышит, как мама говорит о Моцарте, он начинает беситься. А он, наверное, нас подслушивает, потому что однажды, когда мама учила меня играть на скрипке, папа вдруг ворвался в комнату с какой-то старинной книгой, в которой описывалось, как вся мебель в доме Моцарта была усеяна листками с математическими формулами.
К счастью, мама с папой договорились, что я буду заниматься музыкой один час в день, а по выходным, в порядке поощрения, – по два часа.
Питер молча смотрел, как они ссорятся. Потом пришел ко мне в комнату и сказал:
– Какое счастье, что я не такой умный!
* * *
К девяти годам Изабель была уже настолько сильна в математике, что Рей счел возможным ввести ее в священный храм, в котором сам исполнял роль смиренного прислужника. Он подарил ей учебник физики для студентов университетов и технических вузов, написанный Ресником и Хэллидеем. По этой книге он когда-то сам учился в колледже.
Изабель немедленно открыла первый параграф.
– Пап, это что-то потрясающее. Жаль, ты мне его раньше не подарил.
Придя в восторг от ее реакции, Рей воспылал желанием тут же самолично ввести дочь в мир физики, но, к несчастью, ему еще предстояло подготовить аппаратуру для опыта профессора Стивенсона, который должен был начаться на другой день. Вообще-то Реймонд терпеть не мог оставлять дела на последний момент, но теперь у него были другие приоритеты. Одним словом, в тот день Рей отправился в университет лишь после одиннадцатичасовых новостей, заправившись приличной дозой крепкого кофе.
Домой он вернулся на рассвете и устало повернул ключ в замке. Из гостиной лились звуки музыки. Свет горел.
«Черт, – подумал он, – они что, хотят разорить меня на счетах за электричество?»
Он в раздражении вошел в дом. Посреди гостиной на полу лежала Изабель с учебником. Повсюду валялись обертки от конфет. Девочка что-то судорожно писала в блокноте.
– Привет, пап, – бойко поздоровалась она. – Как дела в лаборатории?
– Все та же рутина. Скукотища, – ответил он. И добавил: – А ты почему не спишь? Скоро страшный серый волк придет тебя будить в школу.
– Ну и пусть. – Девочка улыбнулась. – Я отлично провела время. Задачки в конце параграфов мне особенно понравились.
Параграфов? Сколько же она прочла? Рей присел рядом с дочерью на подушку и спросил:
– Расскажи, что ты успела узнать.
– Ну, из главы о прямолинейном движении я теперь знаю, что ускорение есть первая производная от скорости.
– И чему эта производная равна?
– Возьмем для примера мячик, который ты бросаешь в воздух, – с жаром ответила девочка. – Под воздействием гравитации его начальная скорость сильно замедляется и в верхней точке траектории достигает нуля. Затем под воздействием силы тяжести он устремляется вниз, все быстрее и быстрее, пока не ударится о землю.
