Адам решил не высовываться и продолжал свои эксперименты. Тони тем временем с успехом осуществила то, что сама назвала «двойной игрой». Практически одновременно она получила приглашение из коллегии адвокатов штата и положительный результат теста на беременность.
Вдохновленный перспективой отцовства, Адам работал с удвоенной энергией. Его будто подхлестывало подсознательное научное соперничество. За последующие месяцы он повторил все эксперименты Макса Рудольфа, отмеченные в его толстом лабораторном журнале, применив кортикостероиды для подавления эмбриотоксической реакции в организме ожидающих потомства белых мышей.
После немалых душевных мук, вызванных необходимостью сопоставить побочные действия стероидов и их вероятную эффективность, он скрепя сердце приступил к лечению женщин, чьи анализы показывали, что они смогут иметь детей только в случае, если удастся каким-то образом подавить опасные токсины.
Насколько возможно, он старался ограничить свое присутствие на работе – будь то лаборатория или клиника – дневными часами, чтобы не обделять Тони своим вниманием и заботой.
Ее стремление во всем быть лучшей и независимой касалось и беременности. Усилием воли Тони заставляла себя ничего не менять в распорядке дня и работе, невзирая на утреннюю тошноту. Она ни разу не позвонила Адаму в лабораторию, чтобы паническим тоном сообщить о спазмах матки, – она сама прочла всю необходимую литературу и знала, что так называемые сокращения Брэкстона – Хикса не что иное, как ложные схватки.
На тридцать девятой неделе беременности у Тони начались роды. Она в точности исполняла все требования акушеров и, в нужный момент «раздышавшись», благополучно произвела на свет трехкилограммовую Хедер Элизабет Куперсмит.
Наверное, в истории американской адвокатуры Тони была первой, кто оформил отпуск по уходу за младенцем. И тут же обратилась за услугами няни, дабы немедленно вернуться к работе.
Лиз, воспринявшая свою роль крестной со всей серьезностью, не стала скрывать недоумения по этому поводу.
– Я знаю, так теперь модно делать. Но маму малышке никто не заменит, тем более в таком возрасте, – дипломатично заметила она.
Тони постаралась ответить как можно более вежливо:
– А если мама должна работать?
– Ну, если должна, тогда конечно, – согласилась Лиз.
– Вот и хорошо, – с нажимом произнесла Тони. – Это как раз мой случай.
Вечером Тони пожаловалась Адаму на вмешательство Лиз, которое казалось ей слишком назойливым.
– В следующий раз, когда будешь говорить с этой женщиной по душам, объясни ей, пожалуйста, что я согласилась на ее роль крестной нашего ребенка, но не на роль моей свекрови.
– Она же старается как лучше, – слабо возражал Адам.
– Охотно верю, – признала Тони. – Но не могу же я компенсировать ей бездетность.
* * *
В обеденный перерыв, когда вся лаборатория усаживалась за принесенные из дома сэндвичи и кофе, Адам решил поделиться с коллегами своей радостью. Огласив вслух компьютерную распечатку, он торжественно возвестил:
– Мы побили собственный рекорд. И все благодаря стероидам. Семьдесят процентов наших самых безнадежных наконец преодолели первую треть беременности. Вариантов два: или мы имеем дело с чудом, или мы гении…
Младший научный сотрудник Лен Кутник расплылся:
– Может, поставим на голосование, а, шеф?
– Позвольте вам напомнить, доктор, тут лаборатория, а не избирательный участок, – рассмеялся Адам. – Окончательные выводы я сделаю, когда дождусь рождения детей.
