Силуэт счастья - страница 27

Галина Сергеевна сказала, что ей еще надо кое-кого увидеть.

Кораблев дал несколько заданий своей секретарше и опять ушел. Алина сидела расстроенная, она понимала, что попала в сложное положение. Что она скажет Зое Павловне, а вдруг там что-то жизненно важное. Но Галину Сергеевну это ничуть не волновало, она получила то, что ей нужно. Секретарша стала ее просить вернуть ей конверт, чтобы все-таки отдать его адресату.

– Ну, разумеется, только после того, как ознакомлюсь.

– А вдруг Михаил Андреевич сегодня больше не появится, а там что-нибудь экстренное?

– Ничего экстренного там быть не может, что у нас война? Она повернулась и вышла из приемной.

Она зашла в дамскую комнату и, убедившись, что никого кроме нее здесь нет, с помощью пилки для ногтей аккуратно вскрыла конверт и прочитала записку. В ней Зоя Павловна приглашала ее мужа на встречу, по какому-то важному делу, и просила никого об этом не ставить в известность. Время и место ей показались неуместными. Для делового разговора очень поздно и место тоже не подходит. Поскольку она была уже настроена против Зои, то любую информацию воспринимала в определенном ключе, ей даже и в голову не пришло, что здесь могут быть другие мотивы, кроме как отнять у нее мужа.

Она опять заклеила конверт и отнесла его в приемную. Молча, отдавая его секретарше, посмотрела на нее такими глазами, будто та в чем-то перед ней виновата. Затем Галина Сергеевна быстро вышла, не попрощавшись, и громко хлопнула дверью. Алина сидела расстроенная и сбитая с току.

– Наверное, я перестаралась, желая ей угодить. Слуга двух господ будет бит дважды. – Невесело подумала она.

***

Егор вторую неделю не выходил из квартиры. После его поспешного и безрассудного увольнения со службы, он теперь, наконец, начал до конца осознавать, что с ним произошло. Это было состояние, какое бывает после хирургического вмешательства, когда анестезия проходит, и человек остается один на один с болью.

Внутри него все ныло и болело, и хотелось куда-нибудь скрыться от этой боли, но такого места на земле не было. Чуть-чуть полегче было возле бабушки. Она знала все, и она умела выразить свое сочувствие и сопереживание не навязчиво. Он понимал, что со стороны его поведение выглядит, не очень красиво, здоровый тридцатилетний мужик, тунеядствует. Сидит без работы, смотрит себе в пупок, предается скорби и не пытается наладить свою жизнь.

Он сам себе говорил, – Хватит, очнись. Принимайся за дело. Ты должен стать таким, чтобы она узнала о тебе и сожалела, что когда-то оттолкнула от себя. Но проходил день за днем, но он так ничего и не придумал, как ему жить дальше.

Бабушка, наблюдая за внуком, очень переживала. Она знала, что у ее мальчика очень тонкая душевная организация, и что любую неудачу он переживает очень глубоко. Но она знала также, что любая боль, натешившись и напитавшись вволю человеком, когда-то отступает, рано или поздно.

Так и случилось, в один из дней, ранним майским утром Егор проснулся, посмотрел на залитую солнцем улицу, услышал гомон воробьев в кустах зацветающей сирени и сказал сам себе, – Все, с сегодняшнего дня я начинаю новую жизнь. Я буду думать только о том, как наиболее полно реализовать себя в жизни, и никакие неудачи больше меня не выбьют из колеи. Я добьюсь всего.

Он решил начать с поисков новой работы, сидеть без дела ему больше не хотелось, да и деньги тоже нужно зарабатывать. Он разместил в Интернете свое резюме, и в течение двух дней ему поступило несколько приглашений на собеседование. Из всех предложений его больше всего заинтересовала работа на предприятии по профилю его предыдущей работы, потому что он достаточно глубоко разбирался в этой специфике и ему не придется заново осваивать какие-то новые направления.