– Передам! Что-то ещё?
– Нет. Ничего больше не нужно. Одно правда непонятно.... Дита набирать будет русских с обоих сторон линии фронта, или – с одной? Славяне ведь и там, и там....
– Точно не говорили, но как я понял – с обеих сторон!
– Ха! Дита. что, не понимает, что новобранцы могут начать разборки уже в Звездной Академии?
– Я думаю, что она отлично всё понимает. Но на это, видимо, и строится весь расчёт. Если начнутся "трения" она просто всех буянов перестреляет. Как она делает всегда. А тех, кого не вразумит хозяйка, дожмёт Рипли.
– Юля? Чемерская?
– Да.... Она… Она теперь на большой должности. Командир центра подготовки!
– Ого! Растёт, девочка! Рад за неё! А как там наш отец Павел?
– С ним всё хорошо. Выучился на пилота транспортника, летает на "корове" с военными и гражданскими грузами. Построил церковь. Несёт службу.... Окормляет курсантов. У него в приходе – практически все курсанты и офицеры, включая ветеранов.
– А Дита?
– А что Дита? После появления отца Павла сильно изменились отношения между курсантами. В лучшую сторону. Возросла боевая эффективность.
– Это как?
– Воевать стали смелее. Да вообще – во всем – тоже.... Поп обвенчал несколько курсантов....
– В общем, батюшка пришелся в Звездной Академии очень ко двору.... Не ожидал, если честно..... Не ожидал.... Вернуть его домой не хотят?
– Это невозможно! Ты знаешь правила. Утечка информации о звездных рекрутах категорически невозможна.
– Ты говоришь как Рипли!
– Мы с ней довольно долго общались! Это была её инициатива – спросить у тебя, чего тебе привезти с Земли!
– Понятно.... Передай ей спасибо!
– Сам передашь! Она сказала, что когда вернётся с Земли, заскочит к нам на пару часиков!
– Так это когда ещё будет…
– Месяца через два, примерно.
– То есть к тому времени карантин с меня снимут?
– Не думаю! Но для Рипли могут сделать исключение.
– Она понимает, чем рискует?
– Разумеется! Если появится подозрение, что на – тоже инфицирована, то её немедленно пустят в расход!
– Но она не боится?
– Нет! Опасается, но совсем чуть-чуть. Она почему-то очень сильно верит тебе! Почти как я! – Громила снова показал свои ужасные зубы и клыки.
– Значит, до конца моих и твоих страданий остаётся всего два месяца?
– Не знаю.... Может и – три. А может – и тридцать три! Один Всевышний знает, сколько мы с тобой пробудем ещё в этом алюминиевом ящике на чёртовом карантине....
***
– Ная! А ты – куда?
– Тебе это зачем, Ками? Опять шпионишь за мной?
– Нет! Мне просто скучно! Ты куда-то собралась! Возьми меня с собой! Ну, пожалуйста!
– Я собралась за горными травами! Это – далеко! Ты устанешь и собьёшь себе ноги!
– Ну и что!? Если ты уйдёшь, мама опять заставит меня делать твою работу! Думаешь, я устану меньше?
Ная поправила в руке широкую лёгкую корзинку; незаметно, но тяжело вздохнула. От неё не ускользнуло словечко "если", как бы случайно оброненное младшей сестрёнкой. Если она сейчас не даст согласие взять её с собой в поход на дальние альпийские луга, она, вне всякого сомнения, немедленно поднимет грандиозный рёв, который неизбежно привлечёт внимание мама. А мама, узрев знакомую корзинку в руках старшей дочери, немедленно найдёт для неё много-много всякой работы по дому. Которая, как известно, у скотоводов и сыроделов не заканчивается никогда.
– Ну, хорошо! Пойдём! Только захвати с собой воду и еду!
– А у меня уже всё готово! – Ками ловко скользнула за дверь, немедленно вернулась обратно, с почти такой же корзинкой, что и у старшей сестры.
