Симфония чувств - страница 10

Рука, что держит книжку, свисает с дивана вниз. Тыльной стороной второй, Наойя прикрывает себе глаза. В Японии у него таких мыслей не возникало. Все задачи выполнялись на автомате. Не было времени размышлять, что стоит за определенными поступками и событиями. Причины оказались гораздо глубже, чем он мог себе представить.

Миюки подобно мышке, легкими, почти парящими шажками оказывается возле дивана, где лежал ее возлюбленный. Она отнимает у него книжку, чем вызывает недоумение. Убрав руку с лица, Коджима одарил ее озадаченным взглядом. Но не успел он и сказать что-то, как его девушка устраивается на нем сверху. А книжка улетает куда-то в сторону стенки. Наойя не мог поверить, что она способна на такое. Ведь это любимая книжка его отца.

– Давай займемся сексом?

Обычное предложение, каковых было предостаточно, пока они жили вместе. И каждое из них всегда находило положительный отклик со стороны парня. Наойя лишь больше озадачился, не представляя, где ему задержать свой взгляд, чтобы не нарушить момент. Это было не то, чего ему хотелось в данный момент.

– Презервативы…ты их вытащила?

– Я не помню, – как-то наивно и по-детски протянула японка, снимая с себя длинную белую футболку. – Мы можем сделать это без них, если ты обещаешь, что вытащишь вовремя.

– Это безответственно, – проговорил он сам себе.

Миюки была умелой любовницей. Она прекрасно знала, как подарить наслаждение своему молодому человеку. Но даже так, эффект ощущался каким-то неестественным. Словно, он был вынужден возбудиться, а не потому что действительно хотел этого.

"Да что же со мной такое?"

Обычно, его рука всегда была на волосах возлюбленной, когда она дарила ему ласку. Но сейчас такого желания не было. Если он не сделает этого, то будет ли он заботливым парнем после всего?

Пальцы осторожно погружаются в густую копну темных волос. Наойя перебирает их бережно, но душа его опустела. Внутренний холод не позволяет полностью погрузиться в процесс. Но, к счастью, тело реагирует. Последний элемент одежды девушки падает на пол рядом с диваном. Миюки отстраняется для того, чтобы погрузить собственные пальцы в рот. Она не успела естественно быстро увлажниться, поэтому пришлось прибегать к таким маленьким хитростям. Погружение на возбужденную плоть парня было проблематичным. За полгода отсутствия постоянной интимной жизни она потеряла с ним ощущение телесного контакта и синхронизации. Поэтому первые секунды воссоединения не доставили радости обоим партнерам. Что уж говорить про Наойю, для кого все происходящее обрело истинно механический смысл. По мере того как его партнерша неспешно поднимала и опускала свой таз, он по-прежнему не видел в этом действе ничего, кроме трения их интимных частей тела. Просто петтинг в иной форме.

"Я для тебя всего лишь дилдо. Ну почему ты не спросишь, как я себя чувствую?"

Возможно, это было не самое подходящее время, но в понимании Наойи, пока они еще не связали себя узами брака, об этом еще можно было поговорить. И ничто настолько не выбивало из колеи, как стоны Миюки. Как в дешевом японском порно.

"Зачем ты делаешь такой голос?"

Когда японец уложил руки на таз партнерши, сей жест был воспринят ею абсолютно своеобразно. Коджима хотел остановить ее и сказать, что сегодня не самое подходящее для этого время. Мол, устал он после перелета. Но она же лишь сильнее прижала его ладони к себе. Не было сомнений. Она ждала только его. И этот акт был ей необходим, чтобы сбросить напряжение, скопившееся после долгих и усердных тренировок. И что точно ощущал сейчас Наойя – она действительно не изменила ему, как многие бы, поддались такому соблазну в чужой стране, ощутив манящий вкус свободы. Но в этом по-прежнему было что-то неправильное. Чего происходить не должно было. На мгновение, он повернул голову в сторону окна и заметил…кое-что необычное. Нет, это явление он видел практически ежедневно. Но сегодня его особенно заворожила красоты луны в ночном питерском небе. Ночь в Санкт-Петербурге была прекрасной в любое время года и поспорить с этим мог бы только полный глупец. Лунный свет на небе города Петра был пронзительно белым, как перламутровая полоса, устремленная в небосклон. И этот самый свет ложился дивной вуалью на город, превращая все в полупрозрачные очертания. Он казался не совсем естественным, скорее как фантазия, рожденная в царстве сновидений. И столь осторожно ложился на город, будто нежное касание безнадежно влюбленного мечтателя. Наойя понял, что он очарован видом. И ему так хотелось поделиться этим с Миюки.