Бесконечная тьма…
Затем все тот же яркий, парализующий волю, свет. Только вместо парка длинный коридор с бесконечным количеством одинаковых дверей по обе стороны. ОНИ возле каждой двери уже без своих шлемов. Несмотря на это, ИХ образ начисто стерт из моей памяти. Я в очереди среди других таких же бедолаг, попавших к НИМ в улов.
Я был четвертым, когда двое ИХ взяли меня под руки и потащили по коридору. Одна из боковых дверей была приоткрыта. Там были ужас и страх! К счастью, меня признали не годным, и выставили за дверь. Я очнулся в том же парке, в обществе каких-то подростков. Один из них совал мне в лицо пластиковый стакан с водкой.
– Пожалуй, мне пора баеньки, – решил я, с огромным трудом вставая с лавочки.
– — – — – — – — линия отреза – - – - – - – —
Все же на какое-то время я покидал Аксай, иначе как в моей памяти могла сохраниться вся эта нелепица, связанная с гостиницей «Вавилон»?
Гостиница «Вавилон». Разваливающееся от возраста, претенциозное здание, напоминающее старую шлюху, пытающуюся убедить свет в своей непорочности. У входа здоровенный небритый детина негритянской наружности с мятой табличкой на груди: «С. А. Петр».
– Что вам угодно? – грозно спрашивает он, преграждая мне дорогу.
– С А – это святой апостол? – как ни в чем не бывало, интересуюсь я.
– Ты сам исчезнешь, или…
– Или я буду иметь дело с твоим начальником. У меня забронирован номер в этом крысятнике.
– Фамилия?
– Лесин.
Скривившись, словно я сунул ему в рот жменю протухших опарышей, он провожает меня в какой-то предбанник.
– Здесь вам придется раздеться. Затем вон в ту дверь.
– Раздеться?
– Во избежание краж все имущество постояльцев, включая их личные вещи, остается здесь. После душа вам выдадут одежду и ключи от номера.
– Странные у вас тут порядки.
– Это с какой стороны посмотреть.
Я снял вещи, сложил их в специальный металлический сейф с номерным замком, лично запечатал подписью и печатью, затем отправился в душ. Душ был как душ, и это меня даже немного разочаровало. Сразу за душевой был еще один предбанник, где меня ждали полотенце, халат, белье, спортивный костюм и спортивные туфли. Все было моего размера. Затем улыбающийся служащий проводил меня в номер – уютное помещение из двух комнат и персонального санузла (туалет и душевая кабинка). Почувствовав себя совершенно разбитым, я рухнул в постель.
Разбудил меня вежливый стук в дверь.
– Сейчас, – крикнул я.
На пороге стоял милый старичок в сильных очках.
– Здравствуйте. Я – дежурный представитель шахматного клуба «Экстремал». Мое имя – Николай Сергеевич.
– Очень приятно.
– Как я понимаю, вы новенький…
– Вы правильно понимаете.
– Обычно мы не ходим по номерам, но вы, скорее всего, не в курсе… Не желаете ли принять участие в тотализаторе?
– Не думаю.
– Экстремальные шахматы – это будоражащая, захватывающая дух игра, требующая…
– Я ничего не имею против экстремальных шахмат, как таковых, но я не играю на деньги, к тому же все мое имущество осталось в камере хранения…
– О, не волнуйтесь! Ваше имущество – это ваше имущество, и мы на него нисколько не претендуем. Здесь у нас свои ценности…
Привилегии. Так это называется в «Вавилоне». В большинстве известных мне культур эту роль играют деньги. В тюрьмах (если верить кино) – сигареты. Где-то в джунглях – стеклянные бусы или еще какая фигня. Шахматист (я всегда мгновенно забываю чужие имена) долго и упорно пытается мне объяснять природу и характер привилегий, но я ничего не понимаю. В общем, они здесь решают все или почти все, как деньги в мире снаружи. Шахматный тотализатор был одной из форм перераспределения привилегий, что создавало их дополнительный поток, без которого не могла почему-то существовать нормальная жизнь гостиницы.
