– А вы, товарищ Петров, это самое скажите лично Кухарову. Мне-то ведь это ни к чему! Но почему-то вы-то не пошли на работу? Дневалить можно было бы кого-нибудь другого оставить. Постарше и… послабее!
– А я по приказанию майора Рамонова. Исполняю приказ!
– Ну исполняйте!
Егоров вышел из оркестра. Настроение у него резко понизилось. Ему стало ясно, что теперь, тем или иным путём, но интендант Комлев будет «мстить» оркестру, а пользуясь тем, что оркестр, по сути дела, остался обезглавленным, это будет легко сделать, и, следовательно, все достижения, которые сумел завоевать в тяжёлом труде оркестр, пойдут насмарку. Старшина Сибиряков, конечно, не станет, не сможет противоборствовать интенданту Комлеву, как это можно? Сибиряков старшина, а у Комлева – шпала в петлице! Идти и искать защиты у Рамонова, у Героша, у Безродного Сибиряков тоже не сможет. И, значит, оркестр уже теперь, сегодня, когда он, Егоров, ещё не успел выйти с территории части, начал разваливаться!
Егоров решительно пошёл к складу. Да, музыканты были там и переносили какие-то тюки и кули с места на место. Увидев Егорова, они подошли к нему. Но одновременно с ними подошёл и Комлев.
– Почему бросили работу? Почему собрались здесь? – резким, начальническим голосом спросил он, не глядя на Егорова.
– Они не бросили работу, просто они подошли попрощаться со мной, – миролюбиво ответил Егоров.
– А вы на каком основании здесь? – повернулся к Егорову Комлев. – Вы отчислены от части, следовательно, вы посторонний человек. А посторонним на территории части, да ещё склада, быть нельзя, ведь вы это знаете и знаете, что за это бывает. Немедленно выйдите отсюда, иначе я вызову караул и арестую вас!
Музыканты молча стояли и внимательно смотрели на Комлева.
– Не так ретиво, товарищ интендант! – сказал Егоров. – Я ещё не убыл из части, и пока у меня в руках предписание этой части, я ещё не посторонний. А попрощаться с моими бывшими подчинёнными вы не можете мне запретить! Ну, товарищи, до свидания! Жили мы с вами дружно, трений между нами не было, я вас помню и, вероятно, буду долго помнить! Желаю вам счастья, возвращения домой с победой, будьте здоровы, а меня не поминайте лихом!
Егоров снял фуражку, обнял старшину Сибирякова и расцеловал его. Так же дружески он попрощался со всеми другими.
– Так вы нас, товарищ старший лейтенант, не забывайте, помните обещание-то своё! – сказал Сибиряков.
– Какое обещание? – улыбнулся Егоров.
– В оркестр-то заходить… помочь, посоветовать, поиграть с нами!
– Обязательно заходить буду! Я это и майору Рамонову обещал! Кстати, я насчёт этих хозяйственных работ поговорю с майором, вы пока не возражайте. А может быть, напишу Сенскому. Пока что тут не такой кризис, чтобы снимать занятия оркестра. Помогу, постараюсь!
А интендант Комлев, стоявший неподалеку, с усмешкой обратился к Егорову:
– Ну, закончили вы свои сантименты? Разрешите заняться работой?
– На человеческие отношения у всех свои взгляды. И мои, вероятно, не соответствуют вашим! – сказал Егоров. – А людей я не задерживаю!
Не оборачиваясь, Егоров пошёл к выходу из территории.
В этот момент он уже действительно как «свой», как «старожил» по этой территории шёл в последний раз. И не так уж много знакомых встретилось ему по пути. Но все, кто ни встречался ему, дружески и тепло здоровались с ним и желали ему удачи на его новом посту.
