– Офицер связи полка Смеляка, лейтенант Сырокаша.
– Вот, лейтенант. В вашу часть направляется старший лейтенант Егоров. Дайте связного и направьте к себе. Всего хорошего вам, товарищ Егоров! Желаю успехов и не сомневаюсь в них!
Капитан пожал руку Егорова и скрылся в своей комнате.
Вместе с Сырокашей Егоров вышел на крыльцо штаба. Тут к ним подошёл один из сидевших около крыльца красноармейцев.
– Ах, вы здесь, Мордвинов! Вот, будьте добры, проводите старшего лейтенанта в штаб полка и возвращайтесь, – совсем не по-военному обратился Сырокаша к своему подчинённому.
– Слушаюсь, товарищ лейтенант. Давайте ваш чемоданчик, – обратился он к Егорову.
– Что вы, что вы! С какой стати? Мне самому не трудно и не тяжело совсем!
– Нельзя, товарищ старший лейтенант! Вы, так сказать, офицер, пойдёте с вещами, с грузом, а я, чин нижний при вас, налегке. Получается несоответствие. Позвольте чемоданчик-то!
Но Егоров чемодан всё-таки не отдал. И, вероятно, чтобы не было видно этого несоответствия, Мордвинов пошёл не рядом с Егоровым, а позади и отступив на несколько шагов. Путь он указывал словами: «направо», «налево». Пошли они в противоположную сторону лагеря, куда Егоров почти никогда не ходил и не заглядывал, но где не так давно размещался один из батальонов части майора Рамонова.
Они вышли на большую, проезжую аллею и увидели самодельный шлагбаум, вернее, просто большую жердь, положенную на подставки из простейших брёвен. Около этого «заграждения» стоял красноармеец, просто так, без оружия. Он дружески поздоровался с Мордвиновым и приложил руку к пилотке, поглядывая на Егорова.
– К нам идём, в штаб, – пояснил Мордвинов.
– Проходите! Чего там! – со вздохом ответил красноармеец.
Ещё немного прошли по аллее. Затем свернули налево и вышли прямо на целый городок больших, вместительных землянок. В небольшом отдалении были расположены маленькие домики, очевидно, служащие приютом командному составу. Ещё немного дальше стоял домик побольше, повместительнее. Около двери стоял красноармеец. Мордвинов пошёл прямо к этому домику.
– Командир полка здесь? – спросил Мордвинов у красноармейца.
– Нет командира. И комиссара нет! А начальник штаба ушёл куда-то!
– Э-эх-х! Вот незадача-то! Как же быть-то нам?
– А что за дело у тебя?
– Да вот видишь дело-то какое! Вот товарища командира привёл в полк, значит, приказали его командиру полка доставить. А его на грех нет, командира-то! Как же теперь быть?
– Это вас, товарищ старший лейтенант, Мордвинов доставил? – с улыбкой спросил красноармеец.
– Меня, меня! К вам назначен. Кто-нибудь есть в штабе-то?
– А как же! Проходите, проходите. Все помощники начальника штаба здесь, все кроме хозяев. Там старший лейтенант Трусков, всё будет в порядке.
Егоров повернулся к Мордвинову, поблагодарил за проводы и направился в штаб.
– А как же мне-то? Расписку, что ли? – недоумённо спросил Мордвинов.
– Какую тебе расписку? Иди и доложи Сырокаше, привёл, мол, командира, всё в порядке. Не знаешь, что ли, как делается? – сердито отвечал красноармеец.
В одной из штабных комнат около большого самодельного стола сидело несколько молодых командиров. Они были, очевидно, недавно выпущены из военного училища, о чём свидетельствовало новенькое обмундирование, ярко-малиновые петлицы с золотым кантом, совершенно потрясающие по блеску галуны на рукавах и хрустящие, скрипящие ремни и портупеи. Только один из них, старший лейтенант, был одет в форму, в какой-то степени поношенную и с полевыми петлицами. Они сосредоточенно работали с какими-то документами.
