Выйдя через внутреннюю дверь в холодный коридор, опоясывающий всю громадину княжеского дома, Вадим поспешил к покоям князя Гостомысла. Сотни раз в своей жизни, начиная с раннего детства, он проделывал этот путь, и только теперь сердце его почему-то учащённо билось, как будто ему предстояло совершить непотребное действо.
Два дюжих ратника из охраны князя, стоящие с оружием в руках у дверей княжьих покоев, дружно повернули головы на звук приближающихся шагов, но, узнав княжича, расслабились, громко приветствовали его и отступили в сторону.
И тут же дверь распахнулась. На пороге стоял седобородый постельничий князя.
– Входи, княжич, – обыденным тоном произнёс старик, словно и не было долгого отсутствия Вадима в Новогороде. – Государю донесли, что ты прискакал. Он ждёт.
Княжич прошёл через просторную горницу, миновал небольшой переход и сразу попал в покоевы хоро́мы Гостомысла.
Толкнув рукой дверь с правой стороны, Вадим очутился в одрине, чувствуя мелкую дрожь, охватившую всё его тело.
Мягкий свет трёх восковых свечей, стоящих на прибитой к стене полке, создавал лёгкий полумрак, пряча в тени лицо возлежащего на ложе князя.
– Проходи, княжич, присаживайся, нечего надо мной возвышаться! – услыхал он знакомую шутку.
Вадим сделал три шага к стене и сел на край массивной резной скамьи, как делал это уже много лет подряд. Он положил правую ладонь на поручень, привычно находя пальцами сучки и свилеватости древесины, тяжело вздохнул и посмотрел на Гостомысла.
– Ведаю, с чем пришёл и почему так поспешал, – в голосе князя слышалось что-то затаённое и грустное. – Сам знаешь, ты мне куда ближе, нежели этот викинг Рюрик, но законы наши нарушать даже правителю страны нельзя. Да и гривна, что ему досталась от Колояра, повыше и постарше моей будет.
– И что же мне делать? – в отчаянии воскликнул княжич, не сводя глаз с Гостомысла.
– Успокоиться и хорошенько обо всём подумать. Негоже махать мечом и кричать о своих обидах на городской площади на потеху толпе. А главное – меньше болтать! – Князь с силой провёл рукой по лицу, словно разглаживая многочисленные морщины. – Мы давеча с Таиславом долго о тебе и ладожском князе говорили. Стар я, болею сильно. Сколь долго ещё проживу, о том не ведаю. Потому Биармии нужен новый правитель. Молодой, сильный воин, за которым князья, вожди и дружины пойдут! Рюрика на общем сходе все приняли! Первым претендентом на престол провозгласили. После этого был пир. С него никто не ушёл. Кроме тебя. На что ты рассчитываешь?
Гостомысл замолчал, обдумывая какую-то свою мысль.
– На новогородскую дружину надеешься? Тысяцкого Селислава ублажаешь? Думаешь, он на твою сторону встанет? Иль муромских своих родичей супротив викингов Рюрика вывести в чисто поле мыслишь? Смотри не ошибись! Это уже изменой попахивает, а за неё головы секут или на берёзу вздёргивают! Сам сгинешь и близких людей за собой утянешь!
– Посоветуй, княже, как мне поступить должно? – Вадим вскочил на ноги, сжимая и разжимая кисти рук.
– Нечего мне тебе сказать! Советчики и без меня найдутся! Один Орей чего стоит! – фыркнул Гостомысл.
– Так ты тоже, государь, как мой сотский думаешь? – покачал удивлённо головой княжич. – Что ж, коли силой решить дело не можно, то хитрость и коварство на помощь призовём. Когда гонцов к Рюрику направишь, княже?
– Чего тянуть, людишек опытных подберём, охрану к ним из гридей приставим, и пущай скачут, – устало прикрыл глаза Гостомысл. – Надеюсь, по первой чистой воде приплывёт наш викинг в Новогород вместе со своими братьями. Ну а пока ступай, отдохнуть мне надобно.
