– Тут ты прав, – согласился с Серегой Смирнов. – Настоящих денег им не видать как своих ушей. И прав ты, Серега, в том, что всё, как ни крути, Москвой контролируется, и весь этот беспредел происходит тоже исключительно с позволения Москвы.
***
Засовывая рюкзак в багажник джипа, Серега краем глаза увидел, как один из бандитов вышел из кафе и, поправляя кожаную куртку, край которой зацепился за рукоять торчавшего сзади из джинсов пистолета, отправился за угол кафе.
– Я сейчас, – бросил Серега уже севшему за руль Смирнову и пошёл следом за бандитом.
В этом кафе, как оказалось, туалет был на улице, сразу за углом, в густых зарослях тальника. Но бандит, здоровый, накачанный молодой парень, наверняка из спортсменов, в загаженную деревянную постройку с болтающейся на одной петле дверью не пошёл, а отливал прямо на стенку сортира.
Серега подобрал с земли каменюгу и, подкравшись к бандиту сзади, саданул его по темечку. Бандюган от такого удара мгновенно отключился и, пробороздив носом по стене деревянного сооружения, рухнул лицом в свою же, воняющую забродившим пивом пенную лужу. Из-за задравшейся куртки на Серегу смотрела вороненая рукоять пистолета.
– Нормальный ход, – буркнул Серега, вытаскивая из-за пояса распластавшегося на пузе бандита старенький потёртый ТТ. – И обойма полная. Вот свезло, так свезло. Теперь дорога будет веселей.
– Ну, я всё, можно ехать – озарив Смирнова довольной улыбкой, бросил Серега. Теперь можно и в горы. Как там у Высоцкого? Выше гор могут быть только горы?
Смирнов надавил на газ, и машина, обгоняя редкие попутные фуры, рванула по дороге в сторону его последней мечты.
– Слушай, Стас, что ты мне все время вы да вы, давай перейдём уже на ты, что-ли, – предложил Смирнов. – Так ведь гораздо проще будет. Зови меня Лёха, и мне приятней, и тебе удобнее.
– Да мне по барабану, – пожал плечами Серега. – А ты тогда меня Серегой зови, меня так в детстве пацаны называли, а Станислав мне не нравится. Имя какое-то не наше, не родное, – соврал Серега.
– Нормальное имя – Станислав, но мне тоже пофиг. Серега так Серега, – протянул Сереге руку Лёха. – Вот и познакомились.
А я ведь, Серега, в молодости по чужим карманам шустрил. Уж и ушлый был, жуть. За один заход рублей двести поднимал. Чуйка у меня на деньги была особенная, или, может, доля моя такая. Где деньги, там и я. Меня так и прозвали – Лёха Доля.
– Сидел? – уныло спросил Серега. Похоже, весь его план со скоростью курьерского поезда летел прямиком коту под хвост. Причём коту чёрному. У судимого и отпечатки в базе ментовской имеются, а значит, зря он с этим мудаком в горы поперся, только время потерял.
– А вот представь себе, Серега, Бог миловал. Воровать воровал, а так ни разу и не попался.
«Фуфломет, – покосился на Леху Серега. – Лепит мне тут горбатого, а я и уши развесил. Какой из него щипач?»
– Ты, Серега, ствол то под сиденье засунь и рюкзак с бабками тоже под заднее сиденье спрячь. А то ведь неровен час, менты обшмонают. Сильно шмонать нас не за что, но по карманам пошарят и в багажник нос сунут, – ошарашил Серегу Лёха.
– Чего пялишься? Я ведь тебе сказал, что чуйка у меня на деньги, где деньги, там и я. Или наоборот, где я, там и деньги. А ты не поверил, что ли? – Лёха прибавил газу и обогнал какой-то старенький иностранного производства микроавтобус.
– Ты, между прочим, ведь не так просто ко мне пришёл. Ты думал, что это ты сам так решил. А тебя бабки в твоём рюкзаке ко мне привели. Ну, ничего, поймёшь ещё, что к чему. А мне эти деньги незачем, – предупредил Лёха начинающее подниматься в Серегиной груди беспокойство. – Не трону я ни их, ни тебя. На что они мне?
