Он прекрасно понимал, что от него мало что зависит в этом вопросе – он не сможет заставить Анну отослать сестру, и это злило еще сильнее.
Взбалмошная девица стала мешать ему, сильно мешать, путать карты, заставлять менять планы, а этого Валерий не любил.
Зазвонил внутренний телефон – это оказалась Анна:
– Зайди ко мне.
«Ага, значит, решила все-таки обсудить предложение, – подумал Валерий, быстро надевая пиджак и поправляя галстук. – Ну, что ж, посмотрим, как пойдет».
Анна стояла спиной к двери, прямо у огромного окна, и смотрела куда-то вниз.
Валерий прекрасно знал, что она боится высоты, старается не подходить к офисным окнам, скорее, напоминающим стеклянные стены, а если подошла – значит, дело серьезное, она пытается преодолеть что-то внутри, с чем-то справиться, сконцентрироваться.
Это было Зотову непонятно – как можно одновременно бороться со сковывающим все тело ужасом и решать какую-то проблему?
Такая концентрация редко встречалась даже у мужчин, что уж говорить о хрупкой женщине? Но Анна только с виду была воздушная и немного отрешенная, на самом же деле внутри у нее имелся такой стержень, что спокойно выдержал бы любые нагрузки.
В день, когда случилась авария с вагонеткой, придавившей Владлена, Зотов оказался единственным, кто мог бы сообщить эту новость его жене.
Валерий до сих пор помнил, как ехал в поселок и всю дорогу мучительно подбирал слова для тяжелого разговора. Он ожидал чего угодно – слез, истерик, обморока, словом, всего, на что обычно способны женщины в подобных ситуациях.
Анна же удивила его.
Выслушав сбивчивый рассказ Валерия – подобранные слова все-таки улетучились, оставив взамен какое-то глупое блеяние вперемежку с соболезнованиями, – она повернулась и ушла на второй этаж, а минут через десять вернулась одетая к выходу:
– Поехали.
– Куда? – оторопел Валерий.
– В больницу. Его ведь туда отвезли?
Зотов кивнул, но попытался убедить Анну остаться дома – Владлен в операционной, неизвестно, когда и, главное, чем закончится операция, но она смерила его с головы до ног таким взглядом, что у Валерия по спине пробежал холодок, и ему ничего не осталось, как отвезти ее в Уйгууну.
Анна просидела на табуретке возле входа в оперблок почти семь часов, не соглашаясь ни на какие уговоры и предложения поехать домой или хотя бы перебраться в кабинет главного врача.
Валерий находился рядом, приносил кофе, от которого Анна тоже отказывалась, отвечал на многочисленные телефонные звонки – новость об аварии разнеслась мгновенно, решал вопросы с подъехавшими к больнице журналистами и съемочной группой местного телеканала.
Анна же сидела с прямой спиной и совершенно сухими глазами, только время от времени губы ее шевелились, словно женщина читала молитву, но Валерий знал – в бога она не верит и вряд ли молится сейчас.
Она и прогноз врачей, вышедших из операционной, выслушала с тем же каменным лицом и прямой спиной, и Зотов на секунду даже испугался – не тронулась ли жена друга умом от горя, но она рассуждала совершенно здраво и спокойно.
Точно так же спокойно она нашла телефон какой-то приятельницы в Москве, а через нее – координаты хорошего нейрохирурга, оплатила ему билет на первый же рейс и перевела гонорар за услуги, а Валерию велела отправить кого-нибудь в аэропорт.
– Вы сомневаетесь в моей компетенции? – спросил местный врач, а Анна, отрицательно покачав головой, сказала:
