«Ашаном» она по привычке называла гипермаркет «Таргет», удачно расположенный вдоль шоссе 101. И до дома – рукой подать. В вавилонской торговой точке продавались и слоны, и иголки: немудрено, что Мариванна растерялась со списком в руках, когда вползла в магазин.
Та-а-к… Что же это означает? Ну, и как выглядит 1" binder with rings? Где искать plastic dividers with tabs and labels?!
Она перемещалась вдоль тридцатиметровых стеллажей, глядя с тоской на шеренги товаров. Ей вспомнился красно-белый пенал из детства, со счетами и пластмассовыми часами внутри – категория «лакшери» в мире советских детей. Статусная вещь, оставшаяся мечтой наряду с белыми гольфами с «помпошками», школьным фартуком с «кружавчиками» и финским сервелатом. Сказочной колбасой ее угостила Зойка-одноклассница на переменке. Дала откусить бутерброд, и маленькая Маша на всю жизнь запомнила солоновато-пряный вкус заграницы…
Именно таким – изобильным и ярким «Таргетом» – ей представлялся коммунизм, о котором рассказывала историчка Ольга Сергеевна. Учительница спрашивала, чем займутся ребята, когда настанет благоденствие.
– Я куплю во-о-т такой ящик колбасы и буду всех угощать! – воскликнула Маша.
– Ну что ты, глупенькая, – засмеялась рыжая Ольга Сергеевна, красиво сверкая золотым зубом. – Зачем покупать? При коммунизме не будет никаких денег! Любой человек сможет взять все, что захочет! От каждого по способностям, каждому по потребностям.
А пока коммунизм не настал, о предметах шика в семье Маши не заикались. Все, что выходило за пределы бытового минимума, называлось дурью и баловством. О богатстве мечтать неприлично. Ты и так богачка, дочь! Мы в твои годы… Уроки на табуретке, одна комната на восьмерых и поросенок в придачу, черные сатиновые трусы – круглый год, крошки со стола – рукой в рот. Не пеналами гордится настоящая советская девочка!
Маша вздыхала:
– Все равно хочется…
Она поклялась: своим детям будет покупать все, что ни попросят. Даже если для этого придется ходить в трусах круглый год и собирать со стола хлебные крошки.
…Теперь, растерявшись от изобилия, она была готова им купить хоть черта в ступе, но как?! Тщетно выискивала диковины из школьного списка: Sharpies[16], Mod Podge[17] и 6Pcs novelty tool pens set[18], наматывая круги в американском коммунизме. В пустынном магазине слонялись бабульки и праздные мужчины среднего возраста. Вдруг ей попалась на глаза ухоженная женщина с девчушкой школьного возраста. Мариванна подбежала к ним и заискивающе промямлила:
– Excuse me, I’m looking for…mmm… Here’s my list. I wonder if you can…[19]
Незнакомка сцапала злосчастный список, не глядя, и раздраженно бросила:
– Русская, что ли?
На чистом русском языке.
От радости Мариванна глотала слова:
– Родная моя! Откуда вы здесь?! Давно?! Может, кофе? Вместе? Посидим?
Встреча Робинзона и Пятницы так захлестнула – удержаться бы от медвежьих объятий, не зарыдать бы от счастья. Трудно было дышать и держать равновесие: ее качала волна обретения Первого Русского Друга.
Пятница отступила на два шага, процедив с неприязнью:
– Конкретно скажите, что вы ищете?
Мариванна скукожилась, как описавшийся щенок, тыкнула пальцем в списочную галиматью и застыла.
Соотечественница быстро нашла и папки, и клей, и прочую дребедень. Сунула все в Мариваньину тележку, пробормотав напоследок:
– Из Энска, 9 лет, нам нравится.
Мариванна стояла неестественно прямо, как могильная плита. Кажется, она так и не сказала «спасибо».
