Конечно, вошла в кабинет она очень эффектно, но тестирование показало, что проблема Светланы с точки зрения психоаналитики не так уж сложна, чтобы терпеть ее опоздания. Однако Альбина не собиралась ее штрафовать. Более того, она всякий раз с нетерпением ее ожидала, в недрах сознания опасаясь: «А вдруг на этот раз не придет?»
Какие струны ее души были задеты Светланой, Альбина не знала, но чувствовала странную тягу к этой мятежной и сильной женщине. На первый взгляд вроде все ясно с этой Светланой. Личность, прозванная в народе стервой, а по-научному: невротик сценарного поведения, психологический вампир архетипа «принцесса на горошине».
Понятен и метод, которым Светлана убивала своих мужчин. Четыре способа получения любви, к которым прибегает невротическая личность: подкуп, взывание к жалости, призыв к справедливости, угрозы. Форма исполнения всевозможная: от истерик и уговоров до симуляций болезней и обмороков. Орудуя этими примитивными манипуляциями, Светлана получала любовь, но убивала своих мужей.
Все вроде просто, но невротики не понимают, что они живут по сценарию. У них не возникает желания изменить то, о чем они не подозревают, а Светлана явно хочет изменить не себя, а внешнюю форму своего поведения. Но внешнее за собой потянет и внутреннее, следовательно, неосознанно она хочет изменить сценарий своей жизни. Так не бывает! Невротизм сценарного типа неизлечим, поэтому остается лишь выяснить, каким невротиком она хочет стать: «Поющей сиреной»? «Золушкой»? «Помощницей»?
Но интересней всего, зачем ей понадобилось менять сценарий, который сделал ее победительницей?
Размышления Тураевой были прерваны явившейся наконец Светланой.
– Добрый день, я, кажется, опоздала, – без тени вины сказала она, элегантно усаживаясь на диван.
– Да, немного, – кивнула Альбина, – на каких-то тридцать минут.
– Надеюсь, от этого наш сеанс не станет короче? – уверенно осведомилась Светлана.
– Никоим образом, – улыбнулась Тураева и саркастично подумала: «Сущие пустяки, очередной пациент полчаса будет ждать вас в приемной».
Разумеется, ответственная Альбина этого допустить не могла, поэтому она зарезервировала за Светланой не час, а полтора часа. Таким образом, тяготы ожидания ложились только на психоаналитика, пациентов они не касались.
– Продолжим, – сказала Тураева, собираясь задать заготовленные вопросы, ответов на которые ждала с нетерпением.
Однако Светлана ее удивила.
– Опять будете спрашивать про мое детство? – взбунтовалась она. – Я уже много вам рассказала, но каким образом это поможет мне стать рядовой и обычной? От наших встреч пользы нет, зато у меня всякий раз остается гнетущее впечатление.
– Какое? – скрывая волнение, спросила Альбина. – Вы можете описать это впечатление?
– Конечно, могу.
И длинная пауза. Не дождавшись ответа, Тураева попросила:
– Опишите, пожалуйста, что вы чувствуете после сеансов психоанализа?
Одержав очередную победу, Светлана смягчилась и красочно описала:
– Вы берете пилу, медленно, с наслаждением спиливаете мне половину черепа, осторожно снимаете его и кладете на стол. Затем вы погружаете руки по локоть в мои мозги и копошитесь в них теми движениями, которыми наша кухарка месит фарш для котлет. А когда заканчивается оплаченное время, вы оставляете в покое мои мозги, тщательно вытираете руки салфетками с ароматом фиалок, водворяете на место срезанную половину черепа, поправляете мне прическу и радуетесь, что вид у меня такой же гламурный, как до входа в ваш кабинет. Все шито-крыто. Не придерешься, не подкопаешься. Извините, но как-то так, – заключила Светлана, с язвительным укором глядя на растерянную Тураеву.
