Синдром пограничника - страница 18

– Значит, пиши, что не злоумышлял, – в голосе добавилось стали. – Ты, главное, пиши.

– Ладно, сейчас напишу, – меня охватила волна раздражения. Да что этот тёмный силуэт себе позволяет? – Всё напишу, что о вас думаю. Правду и только правду!

– А что такое правда? – поинтересовался силуэт, массируя руками виски.

Мои глаза наконец-то привыкли к свету, и я сумел рассмотреть собеседника. Он выглядел человеком, который повидал в своей жизни кое-каких неприятностей. Его лоб был испещрён морщинами, глаза выражали боль и усталость, а руки тёрли виски, словно пытаясь трением зажечь в мозгу хоть небольшую искру интереса к жизни.

– Правда – это философская категория онтологического характера, – принялся я излагать, глядя на хмурящегося собеседника и изо всех сил сдерживая растущую в душе волну раздражения. – Правда – это отражение действительности в соответствии с твоими нравственными категориями… Но если совсем просто, то правда в том, что у тебя болит голова.

– Откуда ты знаешь? – со слабым удивлением спросил тот. Видимо, головная боль отбила у него последние крохи интереса к окружающему миру.

– Это видно, – я машинально набросал на пергаменте профиль собеседника, стараясь его немного приукрасить, изобразив таким, каким он был до болезни – сильным и уверенным в себе. Ручка привычно скользила по пергаменту, непривычно заставляя линии на миг вспыхивать яркими искрами. Или это мне кажется? – Да не переживайте так. Рано или поздно голова пройдёт.

– Не пройдёт, – грустно заявил собеседник. – Это ведь не просто боль, а магическое прокля… Что? – неожиданно воскликнул он. – Проклятие! Она не болит!

Собеседник медленно опустил руки, словно не веря своим ощущениям и ожидая, что боль вот-вот вернётся.

– Ну я же говорил! – улыбнулся я.

– Ты не понимаешь, – покачал головой собеседник. – Головная боль это результат проклятия, наложенного Его Магейшеством. От неё не помогали сильнейшие эликсиры. А тут – ты. Справился. Убрал. Как?

– Считайте это чудом, – меня охватило чувство неловкости, и я попытался свести всё дело к шутке. – У вас же магия в ходу, а значит, чудеса на каждом шагу.

– Магия подчиняется строгим законам, – не согласился со мной собеседник. – Ты либо сам великий маг… Или, возможно, им был кто-то из твоих предков. Кстати, ты так ничего и не написал. Пиши!

Я пожал плечами и написал «все бабы как бабы, а Ольга богиня». Собеседник выхватил у меня листик, уставился в него и издал торжествующий вопль:

– Ага! Вместо обычных рун – какая-то абракадабра!

– Обыкновенные βuκνγ… – я опять запутался в слове.

– Ага-ага! – вдвое громче возликовал собеседник. – Теперь не отвертишься. Ты – переселенец!

– Да я и не собирался это отрицать, – пожал плечами я. – Ну переселенец, и чего? Убьёте меня?

– В зависимости от ответа на вопрос, – собеседник приподнялся и уставился мне прямо в глаза немигающим взглядом. Я попытался отодвинуться, но тяжёлая длань фигуры, стоявшей позади, вновь пригвоздила меня к месту. – Так какое твоё самое заветное желание?!

– Чего? – растерялся я. – Я даже не знаю, никогда не задумывался. Наверное, чтобы был мир во всём мире… и чтобы все мерзавцы сдохли! Как вам?

– Не юродствуй! – громыхнул собеседник. – Я о том желании, которое ты загадал во время своего переселения!

– Но я не загадывал ничего… – пробормотал я. – Или загадывал, но уже не помню, что именно…

– А ты вспомни! – потребовал собеседник. – Напряги голову!