Но это оказалась не Ирка. В тесном помещении КПП дожидалась незнакомая девушка.
– Это вы Елена Ивановна? – Она подалась к турникету.
– Можно просто Елена, – отозвалась я машинально. – А вы кто?
– Я Юля. – Девушка покосилась на охранника. – Мы можем поговорить наедине?
Я тоже глянула на Василия – он отвернулся, делая вид, будто не обращает на нас внимания. Поколебавшись пару секунд, я приложила свой бейдж-пропуск к считывающему устройству. Оно разрешающе мигнуло зеленым, и я прошла за турникет, на ходу предупредив не то охранника, не то незнакомку, не то их обоих:
– На пару минут, не больше.
Василий промолчал, а девушка пообещала:
– Я вас надолго не задержу.
Мы вышли на улицу, отодвинулись от КПП на пару метров и встали под забором, чтобы не мешать пешеходам.
– Слушаю вас, – сказала я.
– Охранник сказал, это вы вчера позвали его к упавшей девушке?
– Он меня запомнил? – удивилась я.
Профессионал, однако. Выхватить кого-то в толпе, которая штурмует турникеты по утрам, да еще успеть имя на бейдже прочитать…
Или это я такая незабываемая?
– Я попросила, и он в своей программе посмотрел, кто проходил в это время. Узнал вас по фото в базе пропусков, – быстро объяснила моя собеседница.
Я не стала уточнять, чем объясняется отзывчивость охранника. Меня заинтересовало другое:
– А в чем дело? Почему вы интересуетесь той девушкой?
– Она моя подруга, – сказала собеседница и нервно провела ладонью по гладким черным волосам. – Мне вчера позвонили из больницы…
– Как она там? – не дослушала я.
– Никак. Она умерла. – Чуть раскосые глаза закрылись, снова открылись, в уголках блеснули слезинки.
– Ох… – Я расстроилась, и даже не сообразила выразить соболезнования. – Сердце, да? Или инсульт?
– Не сердце и не инсульт. У Верочки была аллергия.
– Вот такая, прям смертельная? – не поверила я.
– Представьте себе. Ей к морепродуктам на милю приближаться нельзя было.
– Не знала, что такое бывает… Но… простите, не запомнила ваше имя?
– Я Юля.
– Юля, а я-то тут при чем?
Девушка посмотрела на меня в упор, сжала челюсти и сделалась похожа на монголо-татарского воина. На Чингисхана, готового к завоеваниям.
– Где, по-вашему, в девять утра она могла угоститься морепродуктами?!
– О…
Я глянула в одну сторону, в другую. До конца улицы не было не только заведений общепита – вообще ничего, кроме забора с одной стороны и многорядной дороги с другой. И все же я сказала:
– В пяти минутах отсюда большой торговый центр…
– И фудкорт там начинает работу в десять, – перебила меня Юля. – А ресторан японской кухни и вовсе в двенадцать.
– А супермаркет открывается в восемь, там есть готовые блюда, наверное, и рыба тоже…
– Пфф, жареная путассу? – Девушка фыркнула и непримиримо тряхнула смоляными волосами. – Для Верочки по-настоящему опасны были креветки, но их она избегала как огня.
– Что вы хотите сказать?
– Причина смерти какая-то другая! А в больнице, разумеется, не стали разбираться. Написали – анафилактический шок, ведь у Верочки в карточке указано, что она аллергик. – Девушка притопнула ногой, отвернулась и коротко взмахнула рукой – кажется, стерла слезу.
– А от меня-то вы чего хотите? – спросила я с тоской, прекрасно понимая, что Ирка теперь от меня не отстанет – потребует расследования.
– Может, вы что-то видели? Или слышали? Что случилось с Верой перед смертью? К ней кто-нибудь подходил, она с кем-то общалась?
– Да я заметила ее, только когда она упала, – призналась я и посмотрела на часы. – Простите, не могу отсутствовать на рабочем месте дольше пятнадцати минут, мне срочно нужно возвращаться.
