– Что? Лунные люди? Здесь? Так далеко от Рубежа? – не поверил воин.
– Когда в нашу эпоху тварей тьмы сдерживали замки белого огня? – резонно возразил треттинец. – Слышали же последние слухи об их появлении в Горном герцогстве. Почему бы демонам не появиться и здесь? Сколько их?
– Они выгнали ловчих из деревень. – Лавиани разматывала повязку, осторожно держа запястье Шерон. – Вот почему дикари ринулись в предгорья. Шаутты устроили в их поселениях кровавую резню. И недалекие варвары решили, что если добудут им много жертв, то тьма от них отстанет.
– Два дня назад Лавиани захватила одного ловчего живьем, – пояснил Тэо, прежде чем кто-то успел задать вопрос, откуда они это знают.
– Женщина взяла горца живым и смогла допросить? – Керник не поверил.
– Я была очень дружелюбной, – мрачно ответила ему Лавиани и сосредоточилась на осмотре травмированной руки указывающей. – Накормила его, рассказала сказку, и он, растроганный такой материнской заботой, поведал мне эту удивительную историю.
– Мы встретили шаутта, – сказал Тэо Мильвио. – Он нас не заметил, потому что… ел. Человечину. А вчера, уже к вечеру, когда стали подниматься на тропу, увидели одного из них внизу. Он шел вдоль кромки леса, на запад.
– Он может идти за вами? – с тревогой спросила Шерон.
– Нет. – Мильвио следил, как разматывается повязка на руке указывающей. – Если бы он их увидел, то уже догнал бы.
– Я слышал, они перемещаются в тенях и двигаются довольно быстро. – Керник выглядел встревоженным.
– Значит, нам повезло, что тогда было светлое время суток. – Пружина выпил немного воды из фляги.
– У нас на юге считается, что шаутты прячутся в тени, лишь когда наступает полнолуние. До него еще девять дней. – Мильвио набросил на плечи плащ, защелкнул застежку. – Тэо прав. Днем он может двигаться не быстрее нас, солнечный свет для таких, как он, словно гири на ногах.
– Сильный ушиб, – вынесла свой вердикт Лавиани и полезла в сумку на поясе. Достала белый, пахнущий амброй порошок, высыпала Шерон на запястье. – Это снимет отек. Руку держи в покое. Через неделю все будет хорошо.
Боль вернулась еще несколько дней назад, но Тэо так и не сказал об этом друзьям.
Она была иной. Странной. Не такой сильной, как прежде, и появлялась в пальцах левой руки. Пульсировала, словно нагнаивающаяся рана. Он замечал ее в первые минуты, а затем привыкал, забывал, а когда вспоминал снова, та уже проходила.
Точно ее и не было.
Пружина иногда ловил на себе взгляды Шерон, подозревал, что снова стонет во сне, но девушка не задавала вопросов.
За время дневных переходов путь к крепости забирал много сил. Хуже всего приходилось их новому спутнику. Эст Керник был уже немолод, к тому же его беспокоила рана, и к вечеру лицо воина становилось серым от усталости. Лавиани, глядя на него, лишь цокала языком, но стоически молчала. Лишь однажды сказала негромко Мильвио:
– Если он не сможет идти, я не поволоку его на своем загривке.
– Конечно, – легко согласился треттинец. – Это сделаю я.
Больше они на эту тему не разговаривали.
Горы теперь окружали их со всех сторон. Долина, заросшая елями, осталась далеко внизу. Тэо не сказал бы, что путь был трудным, но из-за ветра и холода идти оказалось нелегко, несмотря на широкую, ровную, плавно поднимающуюся тропу.
Сойка шагала последней, сильно отстав. Иногда они не видели ее до самого вечера, до тех пор, пока не начинали разбивать стоянку. Ее все еще беспокоили шаутты и всадники, которые, возможно, разыскивали сойку.
