Неспешно подхожу к лачуге.
Смотрю: пустая конура,
Окно фанерою забито,
И дверь, трухлява и сера,
На навесной замок закрыта.
Не лает старый друг Руслан,
В амбаре не мычит Пеструха.
Всё так, как будто ураган
Промчался, и вокруг разруха.
Труба над крышей не дымит,
С крыльца лежалый снег не счищен,
Весь двор сугробами укрыт, —
Не пахнет обжитым жилищем.
Быть может, надо постучать
В дверь, что немного покосилась?
Стою, не в силах распознать,
Что за беда здесь приключилась.
Кричу:
– Эй, есть тут кто живой?
Но… ни ответа, ни привета,
Лишь только ветерок шальной
Гудя, разносит звуки эха.
По кругу обошёл избу
И весь участок вдоль забора.
Устал, пот выступил на лбу,
И поубавилось задора.
Осенний вспомнил разговор:
«Быть может, переехал в город
И променял лесной простор?..»
(Ох, как на шею давит ворот).
Ударил в двери сгоряча…
Когда б он умер – все бы знали
И мне за рюмкой первача
Всё непременно рассказали.
Ну, нет – так нет. Бреду назад.
Любуюсь елями, снегами.
Теплеет, будет снегопад,
И полнятся глаза слезами.
