– Ну, да, – покивал Игорь. – Приход, уход, а потом мозги на асфальте. И всё за собственный счёт.
– Ну, кто из них думает об этом? – произнесла Рита, продолжая изучать дневник. – Да, ты прав, – согласилась она, пролистав ещё несколько страниц. – Видения все написаны цветной пастой. Значит, написано в момент «прихода». А разъяснения – обычной пастой, – она оторвалась от дневника. – Ты говорил, ещё документы есть?
– Да, – Игорь открыл папку, взятую у школьного психолога. – Стимулы, по Вартеггу.
Рита взяла бланки с рисунками.
– Так, а вот это ещё интересней, – произнесла она, изучая рисунки. – В целом, норма, для её возраста. Но, на лицо то ли комплекс, то ли страх не дотянуть до какого-то идеала. И, явно, не родительского.
– Ну, да, – согласился Игорь. – Её подруга говорит, что она хотела видеть мир глазами Учителя.
Рита вопросительно взглянула на Игоря.
– Она по субботам куда-то ходила, – пояснил Игорь. – Известно только, что этого Учителя зовут Кравас. Ни какой информации по нему мы не имеем.
Рита, кивнув, снова перевела взгляд на рисунки.
– Могу сказать, что он для неё – большой авторитет, – заметила она. – Скорее, это – мужчина средних лет. Возможно, не отталкивающей внешности. И, – Рита сделала паузу, внимательно изучая изображения. – У них могла быть близость, – завершила она, понизив голос.
– Даже так, – без удивления произнёс Игорь.
– Она часто рисует его.
– А это не может быть её парень, Артём? – предположил Игорь.
Рита склонила голову на бок, изучая рисунок.
– А как её родители относились к этому Артёму? – поинтересовалась она.
– Положительно.
– Тогда не он.
– Но мать Артёма была против, – заметил Игорь.
– Значит, Алёну это мало волновало, – Рита указала на квадрат, со стимулом, обозначавшим «общение, открытость миру». – Смотри.
Игорь внимательно посмотрел на рисунок. В квадрате, содержащем стимул, были изображены фигуры двух человек, окружённых жирным контуром, словно ограждавшим их от внешней среды. Они держались за руки, при этом подошвы их ног соприкасались, так что фигурки образовывали собой форму сердца. Из головы более крупной фигуры тянулся луч, проходивший насквозь голову другой фигуры, чуть меньшего размера. Под ними, чуть слева, за пределами кокона, глядя в противоположную сторону, была изображена одинокая фигурка, на которую изливался свет от парящих в коконе двух фигур. Ещё ниже, словно распределённые по одному автору известному пантеону божеств третьего мира, стояли прочие изображения людей.
– Вот Артём, – Рита указала на одинокую фигуру. – Друг, но не более. А вот здесь, – Рита указала на квадрат со стимулом «беспокойство, страх», где был изображён стоявший на пьедестале человек, перед которым, раскинув руки, стояла женская фигура. – Её страх. И её не беспокоит чьё-то отношение к ней, она не видит преград для общения. Она боится не достичь его уровня. И это не Артём. И не отец.
Игорь откинулся на спинку стула, заложив руки за голову и сосредоточенно глядя на рисунки.
– А он мог заставить её совершить суицид? – предположил он.
Рита перевела на Игоря взгляд.
– Более чем, – произнесла она. – Она за ним шла как овечка.
– Ну, да, – согласился Игорь, снова облокачиваясь о стол. – Так, что мы имеем? Секта, наркотики и суицид. И символизм.
– Символизм сектам присущ, – согласилась Рита. – А какие именно символы?
– Черенки красные, – ответил Игорь. – Ножи с красными рукоятками. И цифры в дневнике все красные. Я, правда, не совсем ещё вник в закономерности этих чисел. Если они, конечно, есть.
