– Да, – подтвердила она, – именно так и говорит шеф. Вы удивительно подходите друг другу. И вообще…
– Что?
– Многие говорят именно так. И в этих выражениях. Я имею в виду нашу компанию. Пойдемте, тут рядом охраняемая стоянка, я перегоню туда вашу машину. А то магазин за нее больше не отвечает.
Она и в самом деле перегнала на стоянку, уплатила, после чего я снова забежал вперед к ее машине и распахнул перед нею дверцу. Мужчина должен оставаться им, даже если женщина – простая секретарша. Эмма села за руль, а пока снимала туфли, я обошел машину и сел рядом. На девушку приятно смотреть даже сейчас, когда она, сдвинув бровки и чуть закусив губу, умело выбиралась из затора на стоянке, где машины стоят впритык, загораживая дорогу, а возможность проехать чисто теоретическая.
Я бы не смог выбраться и после месяца тренировок, но Эмма умело маневрировала, подавала машину назад, выкручивая руль, наконец мы выбрались на простор и понеслись по автомагистрали.
Я поинтересовался:
– А ваше руководство не опасается, что, получая такую зарплату… скажу честно, дикую в сравнении с той, на которой сидел, ударюсь в загулы? Да еще и роскошная машина… Только красивых женщин возить! Даже роскошных. Под стать машине.
Она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
– Нет, не опасаются.
– Почему? Это было бы нормально.
– Но вы ненормальный, – ответила она. Мне показалось, что она добавит словами Кронберга, что мы все в этой фирме ненормальные, но она лишь обронила: – Нас всех видят как облупленных. И заранее, как вы уже убедились, просчитывают наши поступки и даже слова.
Мне почудилась в ее словах грусть, я поспешил утешить:
– Поступки просчитать нельзя. Просто у всех у нас есть приоритеты, которые легко заметить. Меня, к примеру, в казино на цепи не затащить, но легко западаю на виртуальные игры. А если мир попадается красочный, то могу сидеть там сутками.
Она лукаво улыбнулась:
– А как же ваша наука?
Я вздохнул:
– Только наука оттуда и выдергивает. Стоит вспомнить, что геройствую в виртуальных мирах за счет реальной науки, так и начинаю выкарабкиваться. Так что работа – мой приоритетный наркотик. Она перебивает все остальные!
– Вот это и заметили, – сказала она тихо. – И женщины вас не окрутят. Как казино, алкоголь, наркотики или даже баймы четвертого поколения.
– Уже есть пятого!
– Еще нет, – уличила она. – Только аннонсировали первую! «Территория» делает «Троецарствие-2».
– Все ты знаешь, – сказал я восхищенно. – Я именно это и хотел сказать!
Она хитро заулыбалась:
– Что я все знаю?
– И это тоже.
В ее голосе, когда сказала о неокручиваемости работников нашей фирмы, словно бы прозвучало некоторое осуждение. Все-таки в мужчинах как бы ценится, как мы сами считаем, лихость, что вообще-то от слова «лихо», а лихо – это беда, несчастье, безрассудная дурость. Мы гордимся своим умением наступать на грабли, даже на грабельки, неумением обходить стены и вообще препятствия, хвастаемся расшибленными головами и тем, что вчера перепили, а сегодня с утра блюем.
– Но я уже окручен, – возразил я, защищаясь. – Еще как окручен!
Она тихо и загадочно улыбнулась.
– Вон мой дом, – сказал я. – Тот, что с игровым клубом в торце.
Она посмотрела внимательно, скорость не сбавляет, я выждал, когда почти поравнялись с домом, сказал:
– Спасибо, что подвезла!
– Какой подъезд? – спросила она.
– Да я тут выйду, – запротестовал я. – Чего тебе сворачивать и пробираться, там плохой проезд…
