Сингулярность: Часть Первая - страница 7

И пусть за окном бушевала новосибирская зима —

в наших сердцах расцветала весна.

Мы спали, как убитые – десять часов глубокого, почти беспамятного сна. Видимо, месяцы тревожных переписок, нервного ожидания и внезапный перелёт вымотали нас до последней капли.

Когда я открыл глаза, первые лучи зимнего солнца уже пробивались сквозь занавески, рисуя золотые узоры на лице Ани.

Она спала, свернувшись калачиком, как испуганный зверёк – губы едва дрожали, ресницы отбрасывали тени на бледные щёки. Я не удержался и коснулся губами её лба – такого тёплого, такого беззащитного.

– Просыпайся, сонечка, – прошептал я, вдыхая её запах – ваниль и что-то ещё, неуловимо родное, ставшее уже частью меня.

Она открыла глаза медленно, будто боясь, что это снова сон. И вдруг – улыбка. Та самая, ради которой я бы снова летел на край света.

– Знаешь, как я этого ждала… – её голос дрогнул, а в глазах блеснули слёзы.

Я притянул её к себе, чувствуя, как её сердце бьётся под моей рукой.

– Понимаю, малышка. Я сам не спал ночами, представляя эту минуту.

Мы лежали так, не в силах разомкнуть объятия, пока за дверью не раздался звон посуды и голос Даши:

Эй, любовнички! Завтрак стынет!

Кухня встретила нас ароматом яичницы и чая. Дарья стояла у плиты в растянутом свитере, с вилкой в руке и слегка прищуренным взглядом.

– Ну что, будете? – она ткнула вилкой в сковороду.

Аня кивнула, и Дарья ловко переложила всю порцию в её тарелку.

– Кушай, Анютка. Похожа на мокрого воробья, – буркнула она, но в голосе звучала такая нежность, что я невольно улыбнулся.

– Ой, так много… – прошептала Аня, но глаза её светились благодарностью. – Спасибо, сестрёнка…

Дарья фыркнула и принялась готовить новую порцию.

– А ты, Артём, сам справишься? Или на диете?

– Да я как-нибудь, – усмехнулся я, ловя её лукавый взгляд.

За завтраком мы обсуждали план, но под поверхностью витало напряжение. Первой заговорила Даша:

– Ну что, стратеги? Какой расклад?

Я отставил чашку, чувствуя, как внутри начинает закипать что-то тёмное и горячее.

– Всё просто. Идём, забираем вещи и уходим. Без разговоров. Без объяснений. Если его не будет – идеально.

Дарья прищурилась:

– А если будет? И руки распустит?

Я достал из кармана перцовый баллончик, положил на стол.

– Этого хватит.

– Смотри, – её голос стал жёстче. – Этот тип с улицы. Такие знают, как ломать людей – быстро и без следов.

Аня под столом сжала мою руку. Её пальцы были ледяными.

– А потом? – спросила Даша, наливая чай. —

Останетесь тут или…

– В Москву, – твёрдо сказала Аня, не глядя на нас. – Я не могу больше здесь оставаться.

– С Артёмом? – прищурилась Даша. – Прямо хоть на край света?

Аня покраснела, но кивнула.

– Ну, смотри… – Дарья вдруг стала серьёзной. —

Чтобы он тебя не обижал.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Я не тот, кто обижает таких зайчат, – тихо сказал я.

– Он тоже так говорил, – бросила Дарья. Тишина повисла тяжёлая.

Я встал, чтобы не сказать лишнего.

– Я человек действия. Не только слов. Дарья подняла руки:

– Остынь. Я не против тебя.

Мы молчали. Потом я выдохнул:

– Спасибо тебе, Даша. За всё. Она махнула рукой:

– Да брось. У Ани есть ключ – если что, знаете, где дверь.

Когда мы собирались уходить, Аня вдруг резко обернулась и бросилась к Дарье. Они обнялись – крепко, будто прощались навсегда.

– Береги её, – шепнула Дарья мне на прощание. Я только кивнул.

На улице было холодно, но мы шли быстро – плечом к плечу, шаг в шаг. Аня то и дело поглядывала на меня, и в её взгляде было столько безоговорочного доверия, что мне хотелось остановить время.