Читать онлайн Сергей Туранов - Кара богов

Солнце медленно погружалось за горизонт, заливая небеса кроваво-красными и глубокими пурпурными оттенками, которые странным образом не рассеивались даже под наступающей тьмой грозы. Аше казалось, что ветер, проносящийся сквозь высокие пальмы, нашептывает одно и то же: «Это ты виновата…».

Когда ее взгляд скользнул по сгущающимся тучам, по спине пробежали мурашки. Как и надвигающаяся буря, ее страх рос, заполняя каждую клеточку тела.

Джалаар, высокий и широкоплечий мужчина, стоял на берегу, его силуэт резко выделялся на фоне заката. Он сжимал кулаки, глядя на Ашу, которая сидела на мокром песке, обхватив колени. Ее длинные, черные, как ночь, волосы, влажные от брызг, развевались на ветру, а взгляд, полный ужаса и недоумения, метался по бескрайним просторам океана, словно она искала там прощение.

– Эрдан не был идиотом. – Прорычал Джалаар, сплюнув в песок. Он шагнул ближе, и его тень нависла над несчастной девушкой. – Неужели ты думаешь, я поверю в то, что он не оставил тебе подсказок?Хватит врать!

Аша подняла глаза. Слова застряли в горле. Дорогое и близкое имя остро кольнуло ее в самое сердце. Она обессиленно выдохнула, две потери по ее вине за столь короткий срок…

Молчание лишь подогревало злость Джалаара. Желваки на его лице ходили ходуном, а костяшки пальцев побелили от напряжения. Догур, стоявший рядом, хитро подмигнул ему:

– Ну что, Аша… – Он присел рядом и заговорил сладким голосом, от которого девушку передернуло. – Ты же не хочешь, чтобы мы здесь сгнили, верно? – Он сделал паузу, губы растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными. – После стольких лет… мы ведь почти семья! – Пальцы Догура, шершавые и цепкие, потянулись к плечу Аши, как будто он хотел утешить ее.

– Не трогай меня! – Воскликнула Аша, ее голос дрожал, разрываясь между страхом и душевной болью.

Ренар, младший из них, худощавый парнишка с добрыми глазами, стоял чуть поодаль, наблюдая за происходящим. Он чувствовал, что должен заступиться за девушку, так его учили родители, но боялся до жути. Хотя какая теперь разница? Собрав волю в кулак, он решился на отчаянный, с его точки зрения, поступок.

– Пожалуйста, остановитесь! – Крикнул он, вложив в голос всю уверенность, которой обладал, и вышел вперед. – Она ничего не знает, и вы это прекрасно понимаете.

Джалаар резко обернулся. Его глаза сверкнули от злости. Нервно проведя рукой по влажным непослушным волосам, он угрожающе медленно направился к Ренару.

– Решил заступиться за нее? – Джалаар указал пальцем себе за спину, туда, где, скорчившись и опустив плечи, сидела Аша. – В героя решил поиграть? Хочешь сдохнуть в этом проклятом месте?

Дождь накрапывал все сильнее. Тяжелые капли с шумом падали на землю. Воздух наполнился запахом океана.

– Она не виновата. – Ответил Ренар, медленно, с опаской, приближаясь к другу. С каждым новым шагом его голос становился всё тише, и он корил себя за безумный поступок. Чтобы избежать драки, которые так не любил, Ренар обратился к логике: – Нам не виновного нужно искать, а решение.

Джалаар, вспыльчивый по природе, не слушал. Ярость затопила его разум. Он бросился на Ренара. Удар, блокированный в последний момент, отозвался глухим звуком, и Аша в ужасе отшатнулась.

– Джалаар, подумай! – Воскликнул Ренар, уклоняясь и делая два быстрых шага назад. – Мы должны объединиться, чтобы спастись!

– С вами? – Усмехнулся Джалаар и его голос наполнился презрением. – Вы ничтожества.

Он набросился на Ренара с новой силой. Это выглядело избиением. Ренар безуспешно пытался защититься. Джалаар же ходил вокруг него, периодически нанося удары, как будто смакуя каждый из них. Аша с ужасом наблюдала за ними. Ее руки дрожали, а дыхание перехватывало.

– Прекратите! – Завизжала она и, зажмурившись, заткнула уши пальцами. Она делала так в детстве, когда ее родители начинали ругаться.

Голос девушки утонул в громе, который раздался над головой.

Ренар, стараясь избежать очередного удара, схватил Джалаара за запястье, но тот вырвался и снова атаковал. Кулак врезался в область сердца, отчего Ренар согнулся пополам, его лицо исказилось от боли.

– Нет, пожалуйста, не надо! – Задыхаясь, произнес Ренар, выставив руку вперед.

– Джалаар, хватит. Мы хотели лишь припугнуть их. – Догур попробовал остановить драку, неторопливо отступая. Он всегда сбегал, если появлялась настоящая опасность.

В глазах Джалаара вспыхнула безумная решимость. Он отмахнулся от Догура, как от назойливой мухи, и пнул Ренара ногой, так что тот повалился наземь. Навис над ним, на секунду впился взглядом парню в лицо, рванул его за волосы и с размаху стукнул затылком о камень.Удар раздался глухо, как щелчок сломавшейся ветки. Ренар издал глухой стон. Его глаза, еще секунду назад полные страха, остекленели.

Аша бросилась к ним, но ее ноги подкосились. Споткнувшись, она упала и завалилась набок, захлебываясь слезами. Она хотела закричать, но не могла. Еще одна смерть. Из-за нее.Горло сжалось так, что даже воздух не проходил. Вместо звука, вырывался лишь рванный хрип.

На мгновение все замерло, как будто сама природа затаила дыхание. Спустя пару секунд, небо рассекла ослепительная молния, которая ударила Джалаара в темя. Он замер, судорожно дернулся и рухнул наземь, словно срубленное дерево.

Потрясенная увиденным, Аша медленно встала на колени и неуверенным движением убрала с лица мокрые волосы, покрытые песком. Ее сердце замерло. Она подняла лицо к небу. Дождь смывал с губ песок и соленый вкус слез.

– Эрдан был прав. – Прошептала она. – Это кара богов. На этом острове больше нельзя убивать.

Долго она стояла на коленях, не в силах что-то предпринять. Прошлое умерло вместе с Эрданом.Теперь начиналась новая история.

Я мчался по улице, спотыкаясь о неровные камни. Сердце колотилось так, будто хотело выскочить наружу, но я не останавливался. Нужно скорее поделиться с мамой радостной вестью.

– Элан, аккуратнее! – Крикнул кто-то из соседей, но я только прибавил шаг.

Ветер свистел в ушах, смешиваясь с гулом толпы. Улицы, облепленные простыми одноэтажными домами, сколоченными из бруса, были забиты людьми, будто весь остров собрался праздновать. Прошмыгнув мимо монахов и служителей, я уловил знакомые слова о законе жизни, который свято чтился на нашем острове:

– Жизнь, это самое ценное, что может быть! – Их голоса разносились по улицам из-под опущенных капюшонов, словно молитва, обращенная к небесам. – Уже больше двухсот лет мы живем без убийств! Боги следят за всеми!

Торопясь домой, я протискивался между взрослыми и ловил обрывки их разговоров:

– «Ни одной царапины…»

– «…сами не помнят, как вышли…»

– «Это знак!»

В свои девять с половиной лет мне были неинтересны знаки. Я знал только одно. Папа жив!

Два дня назад случилось несчастье. Во время землетрясения, на руднике, где работало большинство мужчин нашего небольшого города, завалило проход. В тот момент там находилась и мой отец. Спасатели больше суток разбирали завал и не могли добраться до работников.

В городе уже не верили, что рабочие выживут. Ведь даже если их не завалило землей, вперемешку с горной породой, они должны были задохнуться за такой долгий промежуток времени. Узнав страшную новость, я много плакал в эти дни. Я не понимал, почему боги карают за убийство, но ничего не делают с несчастными случаями.

Сегодня утром завал, наконец-то, расчистили, и рабочих вызволили наружу в полном составе. Целыми и невредимыми. В том числе и моего папу. Никто не понимал, как такое возможно. Спасенные ничего не помнили, лишь растерянно чесали головы, глупо улыбались и говорили, что их спасли боги.

Дом наш стоял на окраине, у самого края ущелья, и когда я влетел во двор, у меня перехватило дыхание.

– Мама! – Я распахнул дверь, едва не сбив ее с петель. – Папа… папа…

Она сидела у окна, где вечерние лучи солнца, пробиваясь сквозь мутное стекло в деревянной раме, мягко обнимали ее, создавая иллюзию золотистого ореола. Изящная рука замерла в воздухе, держа кисть между пальцами, на кончике которой набухала красная капля. Я замер, пытаясь отдышаться, и с интересом, ожидал падение краски на пол, но в последний момент мама придвинулась к холсту и сделала аккуратный мазок.

Глубоко вздохнув, я схватил с пола яблоко, видимо, упавшее со стола, и с хрустом откусил его:

– Элан, не ешь с пола. Ну, что ты за ребенок?! – Строго произнесла мама, не отрывая тревожного взгляда от холста, который стоял перед ней.

– Ма-ам, ты меня слышала? Папа жив! Понимаешь?

Нахмурив брови, она строго посмотрела, отвернувшись от незаконченной картины. Она нервничала, даже ее любимое занятие не помогало ей успокоиться, и я не понимал почему. Ведь к нам возвращается папа.

Да, он у меня строгий и злой. Много ругается, часто кричит на меня и на маму. Не любит проводить время дома. Постоянно задерживается на работе и пьет дурман-воду, поэтому от него пахнет кислятиной. Играет он со мной редко, только если я слушаюсь и веду себя хорошо. Но я все равно был рад, что он возвращается. Ведь это мой папа. Когда я проводил с ним время, чувствовал себя самым счастливым ребенком. Мне нравилось, как он крепко сжимает меня в руках и начинает щекотать. А я заливаюсь смехом и прошу повторить это снова и снова. Пока ему не надоест, и он не начнет сердиться.

– Потерпи немного, скоро уже вернется отец, и мы сядем ужинать. – Мама отвела руку с кисточкой от холста и, отодвинувшись, прищурилась, разглядывая работу.

Я подошел ближе, скрипнув половицами, и заглянул ей за плечо, чтобы посмотреть на изображение. Бабочка. Мама любила их рисовать, а новая получилась особенно хорошо. Бабочка парила над открытой мужской ладонью. Я не понимал, улетает она, или же, наоборот, садится. Она выглядела живой, поэтому я ждал, когда же она вспорхнет крыльями. Мне хотелось, чтобы она улетела. Казалось, что как только бабочка сядет, ладонь захлопнется, лишив ее свободы.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда разглядывают мои незаконченные картины. – Мамин голос отвлек от размышлений о судьбе бабочки. – Помой яблоко и положи его на стол.

Я неохотно поплелся к бочке с водой, стоявшей около входа, и окунул туда яблоко. Мама еще пожалеет, что так себя ведет. Сердито прищурив глаз, я осмотрел наше уютное жилище.

В углу каменная печь, из которой идет приятный запах дыма и жареного мяса с овощами. Рядом с печью, справа, большой деревянный стол, на котором громоздился кованый котел, – в нем мама готовила супы. Над столом висели картины. Напротив печи расположена кровать родителей с сенным матрасом и подушками. Над кроватью, на стенах, висят тканые полотенца, украшенные вышивкой. На полу шкура медведя. Над каждым окном вырезаны символы наших богов. Слева от меня – вход в мою комнату.

Не найдя более подходящей цели, я, прикусив язычок, кинул яблоко в котел с супом. Оно стукнулось о край и упало на пол, треснув пополам. Не знаю почему, но меня это развеселило, и я залился звонким смехом.

– Элан!

Мой смех резко оборвался. Чаще всего, после того как я слышал такой грозный тон, мама видела мои слезы. Она никогда меня не била и почти не кричала, но ее строгий взгляд, насупленные брови, сжатые в трубочку губы, действовали, словно заклинание. Я чувствовал, что по щекам струятся слезы, а потом слышал собственный обиженный голос. Вот и сейчас, глаза начали наполняться горькими слезами.