Повозка, на которой ехала семья Гвидо оказалась на оживленной улице. Было слышно ржание лошадей, скрип телег, груженых товаром, крики торговцев, держащих лавки на главной улице.
За поворотом показалось здание вокзала – высокая башня с часами и ворота, над которыми поднимался дым. Шум улицы стал еще громче, хотя для мальчика городские звуки и так казались оглушительными.
Гвидо высунулся из окна и зачарованно смотрел, на надвигающиеся титанические арки и колонны, которые поддерживают высокие своды вокзала. Больше всего мальчика поразила крыша, защищающая платформы от бесконечных дождей и гроз. Она была собрана из деревянных балок, которые были стянуты друг с другом массивными металлическими болтами. Каждый из них был размером с колесо. Под крышей эхом разносился рев поездов и стук колес. В воздухе стоял запах пыли и дерева, металла и масла.
Пока шла разгрузка багажа, отец рассказывал Гвидо и Диане, что их планета, Сивилла, бедна на металл и покрыта горами, так что поселенцам удалось построить всего несколько железных дорог.
Отсюда, из Хранилища на северо-восток шла широкая дорога в Гефест, планетарную кузницу. На запад по пологим горным склонам до самого побережья лежал путь в Колосс, порт, через который проходили все товары из далеких поселений по ту сторону Серго моря. Наконец, на север была проложена короткая прямая как стрела дорога, связывающая Хранилище с Провидением, тем самым местом, на которое опустился корабль колонистов.
Поезд отходил вечером – Мартин пошел с детьми в ресторан, из окон которого открывался головокружительный вид на своды вокзала. Подали кофе с молочной пеной и булочки с ванильным заварным кремом – Гвидо никогда не пробовал таких лакомств. Он с наслаждением хрустел еще теплым хлебом, пропитанный сиропом и маслом. Официанты незаметно принесли еще одно блюдо с пирожными. Мальчик съел и его и задремал. Он не заметил, как наступил вечер.
Серебряное солнце приблизилось к низкому горному хребту и длинные синие тени опустились на город.
Часы на башне вокзала ударили восемь раз, вслед за ними со стороны гор послышались глухие раскаты грома. Пришло время садиться в поезд.
Гвидо с восхищением смотрел на длинную, белую, острую как стрела фигуру состава. От поезда исходил тихий гул – электродвигатели, работавшие на газе, были уже запущены.
В купе горел слабый электрический свет. Гвидо лег на верхнюю полку, обитую зеленой кожей, и стал смотреть в окно.
Раздалось мерное низкое гудение. Купе задрожало, сдвинулись в сторону вокзальные фонари, рыжие огоньки которых мерцали в густом фиолетовом воздухе. Мальчик понял, что поезд тронулся.
Гвидо смотрел за тем, как мимо него проплывали люди, стоящие на платформе. Затем за окном пронеслись массивные темные дома, окна в которых были освещены слабым электрическим светом. Затем все смешалось в сплошное темно-синее полотно, словно написанное масляной краской.
Город остался позади и поезд выехал на равнину. Он миновал городишки и деревеньки, горевшие вдалеке желтоватыми огнями. На небе среди черных ветвей деревьев мелькали белые точки, и Гвидо не мог понять, сколько сейчас лун на небосклоне – все четыре, или только одна луна, которая причудливым образом несколько раз отражается в стекле. Последним, что увидел мальчик, был причудливый пейзаж, на мгновение появившийся во вспышке молнии. Звук грома Гвидо уже не услышал, он заснул под размеренный стук колес и успокаивающее гудение двигателей.
