*
– Алексей Владимирович, мы сегодня переводим вас в обычную палату. – сказала мне с утра мой доктор
Прозвучало как музыка! Пить! Помыться! Покурить!
Ваш случай очень тяжёлый. Постараюсь объяснить ситуацию. Мы провели тщательное обследование, и, после консилиума, определили методику вашего лечения. Не хочу от вас скрывать, что состояние ваше тяжёлое, необходима операция. Мы проведём её сегодня днём, а затем поднимем вас в обычную палату. Предупреждаю сразу, есть риск. Но иначе у вас нет шансов. Мы уже связались с вашей супругой, она дала согласие. Осталось получить согласие от вас и подпись.
– Что за операция и в чём риск, Светлана Рашитовна? – прохрипел я. Губы совсем не слушались, организм был полностью обезвожен.
– У вас сепсис. Плюс тромбоз и показания сахара в крови превышают норму в четыре раза. – голос звучал бесстрастно, словно зачитывал приговор. – Вам необходимо разжижить кровь, чтобы избежать опасности оторванного тромба. Это мы делаем уколами гепарина. Так же инсулин, для нормализации сахара. А вот гной будем удалять хирургически, введением дренажа в район поджелудочной железы. Риск заключается в том, что для дренажа виден только один путь – проход между печенью и селезенкой. Проход очень маленький, говорю вам сразу. Операцию буду проводить не я. Мы пригласили одного из ведущих специалистов в этой области, потому что ваш случай достаточно тяжёлый. Я буду ассистировать. Так же приедет рентгенолог из другой клиники, чтобы держать под контролем прохождения дренажа по намеченному пути. Будет присутствовать заведующий отделением и ещё несколько хирургов. Сразу должна предупредить, что наркоз в таких операциях недопустим. Мы заморозим вам внешнюю кожу. И придётся потерпеть. Но шансы на ваше спасение достаточно высокие. Если даёте согласие, то я сообщаю специалистам, и через три часа вас поднимут в операционную. Медлить уже нельзя. Счёт пошёл на часы.
*
Я лежал обнажённый на столе в операционной. Стол, был застелен белоснежной простыней, сбоку от меня огромный монитор, который показывал мой внутренний мир от лёгких до паха. Сверху яркие лампы, вокруг доктора. Их было одиннадцать человек. Ни фига мне уважуха! Наверно действительно неординарный случай, раз они здесь в таком количестве. Мой живот тщательно протёрли какой-то жидкостью и побрызгали кожу заморозкой. Было холодно, но совсем не страшно. Я уже настолько обезумел от дикой боли в животе, что согласился бы повырезать все внутренности, лишь бы её успокоить.
– Ну, что, пациент? – весело сказал хирург, и подмигнул мне. – Бухал или наркота довела до такого состояния?
– Бухал. – честно сказал я – Наркотики никогда не употреблял. Только у вас вот на морфий подсел.
Они все были в масках, халатах, шапках. На тех, что стояли ближе ко мне, сверх халатов были застегнуты в целлофановые защитные костюмы.
" Чтобы не уляпать халат моей кровью и гноем" – подумал я.
– Ну, с богом! – произнёс мой хирург. – Готов?
Да. – прошептал я.
– Терпи, казак, атаманом будешь!
Резкая боль пронзила внутренности. Дренаж был довольно толстым, и я почувствовал себя свиньёй, которую насаживают на вертел. Я завизжал от боли и заскрипел зубами. Двое мужчин схватили меня за руки и за ноги, полностью обездвижив. Разглядел внимательные глаза моего доктора, Светланы Рашитовны, впившиеся в монитор и блестящие из под маски. Я отвернул голову на бок. Стекала слюна, и я боялся ей захлебнуться. Интересно, откуда она во рту, в котором неделю не было воды?
