И опять сладостный сон окутывал ее. Она медленно шла по бульвару, озираясь, боясь пропустить что-нибудь существенное и интересное, делала два-три снимка с разного ракурса и шла дальше, впитывая прелесть познания чужого государства, ставшего на время таким близким.
Вот памятник каталонскому драматургу и поэту Фредерику Солеру и театр «Принсипаль» – первый театр Барселоны. Вот «Рамбла Капуцинов». Здесь где-то должен быть оперный театр Лисео. Она оценивающе оглядывала здания, деревья, непроизвольно останавливаясь на пальмах, без стеснения раскинувших свои кроны, как бы соревнуясь с высокими деревьями. И как только Саша видела пальмы, вспоминала поездку в Сочи, там тоже были пальмы, и там, рядом с ней, был Сережа.
Туристов становилось все больше и больше, проходящие мимо говорили на разных языках, но одинаково глазея по сторонам, щелкая камерами и телефонами. Иногда Саша увлекалась разглядыванием одежды на прохожих, удивляясь небрежности этой разношерстной толпы, которая, казалось, хотела удивлять и поражать своей экстравагантностью, не думая о том, что это смешно или вообще неприлично. Некоторые были одеты так, что вызывали у нее непроизвольную улыбку, рука сама наводила телефон и запечатлевала видения, потом она рассматривала неповторимый снимок, который хотелось тут же выложить в Интернет с едким комментарием.
Радуясь, как ребенок, она почти на каждом шагу фотографировала статуи фонтаны, скамейки, деревья, как будто все для нее было важным. «А это, должно быть, Рамбла цветов», – решила девушка и улыбнулась. Уж тут она не ошиблась, увидев великолепие разноцветных букетов и почувствовав аромат, смешанный из тысячи цветов.
Пройдя еще немного, она села за столик небольшого кафе, раскинувшегося прямо на тротуаре. Попросила черный кофе без сахара на английском, официант кивнул головой, и девушка обрадовалась, что он ее понял.
Пока ждала, грусть снова пожаловала к ней, обняв своими холодными объятиями.
«Вот было бы здорово, если бы сейчас за столиком напротив меня сидел Сережа, держал бы меня за руку и смотрел влюбленными глазами. Мы пили бы кофе, и он меня фотографировал». Она вспомнила, как они сидели в кафе, на открытой террасе в Царицыно, и Сергей фотографировал ее без остановки, пытаясь уловить «многогранность» ее улыбки.
Выпив кофе, заказала мороженое и бокал воды. Хотелось просто посидеть и обдумать все случившееся за последние дни. Только сейчас она начала думать о том, правильно ли она сделала, уехав с малознакомым человеком в чужую страну. Вспомнила проведенное со Стасом время в постели между вечером и ночью, его нежные прикосновения, почувствовала, что краснеет, и решила, что для мести Сергею это довольно мелко, ведь бывший муж не увидит ее в Барселоне со Стасом. Теперь надо сделать так, чтобы Сергей узнал, что она выходит замуж, ну, и про Барселону, надо бы как-то сообщить, чтобы он там, в Москве, кусал себе локти.
Воспоминания терзали ее, навязывая безысходность, но молодость и надежда на то, что можно еще что-то исправить, брали свое. Хотелось необыкновенного чуда, которое исправит в ее жизни излом, заставивший ее расстаться с Сергеем, надломивший ее и пригнувший к земле. Хотелось подняться во весь рост, исправить ошибку, а она считала разрыв с Сергеем самой большой ошибкой в жизни, и идти дальше по жизни рядом с любимым человеком. Рядом с Сереженькой.
